Рыцарство - Филипп дю Пюи де Кленшан

Итак, логично будет предположить, что публичная процедура лишения рыцарского звания была чрезвычайно редким явлением. Заметим также, что изгнание из рыцарских рядов происходило не по специфическим, свойственным рыцарству причинам, но, скорее всего, по военным или феодальным мотивам. Наконец, кроме случая с вероотступниками, рыцарь, лишенный своего звания, был таковым только для небольшой части рыцарского сословия. Можно предположить, что неспособность для рыцарства окончательно исключить из своего братства человека, не выказывавшего к его принципам должного уважения, неспособность удерживать на должном уровне достаточно высокий критерий набора в столь безупречное сословие, каким может быть подобное людское сообщество, во многом способствовало закату этого института. Слишком труднодостижимый идеал, которому часто безнаказанно изменяли, разочаровывал людей, никогда долго не выдерживавших изнуряющего и, может быть, бессмысленного сизифова труда.

б) Церемониал лишения рыцарского звания

Так же как и ритуал посвящения в рыцари, ритуал исключения из рыцарских рядов за те семь веков, что существовал данный институт, постепенно изменялся. Как и в случае церемонии посвящения, для процедуры лишения звания мы рассмотрим ритуал времен расцвета рыцарства, пришедшегося на XII в., и коснемся сначала, насколько возможно это сделать, изменений, произошедших в нем вплоть до означенной эпохи.

Можно предположить, что на заре эпохи рыцарства мужчина, нарушавший законы данного братства, просто отдавал свой меч, что означало его автоматическое исключение. Вспомним, что вручение рыцарского снаряжения и главное — меча лежало в основе одного из древнейших ритуалов принятия в рыцари. Таким образом, меч символизировал собой «знак» рыцаря, отнятие которого лишало мужчину его исключительного статуса. Кроме того, нет никакого сомнения в том, что такое разоружение провинившегося рыцаря должно было происходить согласно некоему церемониалу, во время которого меч ломали (как это делали позже со шпагой разжалованного офицера).

Постепенно к примитивному и не лишенному определенного величия ритуалу добавились некоторые черты, отражавшие изменения, произошедшие в церемонии посвящения. Воин, ставший рыцарем, превращался по сути дела во всадника. Потеря им этого звания, таким образом, будет сводиться к запрету ему пользоваться лошадью, а также символически коснется того, что являлось самой характерной деталью в снаряжении рыцаря: шпор.

В XII в. изгнание из рыцарских рядов состояло из двух основных актов:

1. Уничтожение оружия.

2. Отсечение шпор.

1. Рыцаря, которого его товарищи по оружию сочли недостойным ношения этого звания, приводили с некой траурной пышностью на публичное место во дворе замка, где в свое время могла бы состояться церемония посвящения. Иногда, чтобы зримо подчеркнуть позор приговоренного рыцаря, помост для его наказания украшала навозная куча. Приговоренный воин был во всеоружии, как на поле боя.

На помосте с провинившегося рыцаря первым делом снимали меч, а затем щит, шлем и кольчугу. Эти предметы вооружения, брошенные перед ним, били железной палицей, пока они не становились абсолютно непригодными. Никто из воинов, и особенно сам человек, лишенный рыцарского звания, впредь не мог бы использовать это оружие (отметим также, что щит с того времени, когда на нем стали изображать рыцарские гербы, подвергали особенно позорной процедуре, которую мы подробно рассмотрим в главе, посвященной периоду упадка этого института).

2. Проводивший церемонию человек — чаще всего им был сержант[10] сеньора осужденного рыцаря — оставлял разоруженному шпоры. Потом они отсекались ударом топора на уровне каблуков, а затем также ломались вместе с вооружением. Отныне оступившийся рыцарь был никем — и даже не сервом; человек без имени, потерявший родных и друзей, он становился гражданским покойником. Правда, что смерть приходит ко всем, но та, что следовала чаще всего за процедурой лишения рыцарского звания, в некотором роде избавляла человека, отвергнутого своими, всеми презираемого, от жизни, которая грозила стать невыносимой.

* * *

Так же как в описании церемонии посвящения, все сказанное нами выше о процедуре изгнания из рыцарей, остается теоретическим. При внимательном изучении кажется, что отсечение шпор являлось ритуалом наиболее специфическим и самым часто применяемым, целью которого являлось подчеркнуть факт лишения отступника рыцарского звания. Уничтожение оружия действительно было позорной карой, которой мог подвергнуться любой солдат, совершивший преступление или вступивший в сговор с врагом. Шпоры же, наоборот, символизировали исключительно принадлежность к рыцарскому ордену в эпоху, когда все всадники, или почти все, принадлежали к этому братству. Так же как прикрепление шпор являлось одним из главных ритуалов (вместе с ударом по плечу) церемонии посвящения, их отсечение стало таким же символом позорного изгнания из рыцарских рядов. Например, когда в поэме «Гарен Лотарингский» (XII в.) одного изменника приговорили к лишению рыцарского звания, то лишь приказали отсечь шпоры с его сапог.

Тем не менее очевидно, что данный ритуал, принадлежавший исключительно рыцарству, совершался если не перед уничтожением оружия предателя, то, по крайней мере, после его разоружения.

В общем, церемониал изгнания из рыцарского братства в период, когда рыцарство находилось в самом расцвете, состоял из двойной процедуры: отбирали наступательное и оборонительное оружие, что в ту эпоху могло служить наказанием для любого солдата, и отсекали шпоры — унижение, символизировавшее спешивание всадника, каковым являлся рыцарь. Отныне воин становился гражданским человеком. Если ему оставляли жизнь, можно догадаться, каковы были его позор и отчаяние в то время, когда славу, за исключением той высшей заслуги человека, который посвятил себя Церкви, приобретали на поле боя, плечом к плечу с суровыми товарищами по оружию, ведущими войну на территории всей Европы, словно какой-то безостановочный праздник.

Постепенно эта состоявшая из двух актов процедура, проводимая над рыцарем, совершившим преступление, стала обрастать сложными ритуалами, призванными «стереть» след от удара кулаком. Подобный разрыв ритуала лишения рыцарского звания, как и церемонии посвящения, с реальностью является одним из признаков упадка самого института рыцарства. Всякое создание человека преходяще. И рыцарство было созданием людей, одним из тех творений, которые делают им честь; но и оно оказалось обреченным на исчезновение. После долгого этапа становления рыцарство познало свой короткий расцвет, рассмотренный нами выше. И вот настало время его по-человечески стремительного старения.

Рыцарству, созданному под давлением обстоятельств, а не благодаря случайно высказанному предложению, суждено было увидеть, как его мощь и жизненная сила начинают угасать, когда факторы, приведшие к его зарождению, стали утрачивать свое значение в средневековой жизни. В течение трех или четырех веков рыцарство представляло собой найденное опытным путем разрешение конфликта между христианской любовью и военной силой. Общественная значимость этого института, таким образом, стала уменьшаться по мере того, как церковные и светские власти сумели найти наилучший компромисс между силой и милосердием — то, к чему стремились цивилизации во все времена, причем этого компромисса достигали под самыми разными названиями: Божье перемирие, мир короля, равновесие или «европейское согласие», Лига Наций, ООН.