Черри - Мишель Франсис

Она свернула на другом конце улицы Кавендишей, проверила время и замедлила шаг ровно настолько, чтобы подойти к чугунным воротам дома номер тридцать восемь в половину седьмого. По тропинке, вымощенной черно-белой идеальной шахматной плиткой, Черри взошла к внушительным черным дверям и позвонила. Дверь почти сразу же распахнулась, и Дэниел встретил ее широкой, ласковой улыбкой. Он взял ее за руку и быстро, но крепко поцеловал в губы.

– Привет. Они ждут не дождутся знакомства с тобой, – торопливо предупредил он ее шепотом, как раз когда она услышала приближающиеся шаги.

Первым появился мистер Кавендиш, широкоплечий мужчина, который привык входить в двери без страха за то, кто может его там встретить. Он стиснул ей руку в типичной мужской манере: уверенно и резко, с ненужной силой, причиняя ей боль.

– Папа, это Черри.

– Говард, – представился он. – Рад наконец познакомиться.

Черри поискала в его словах сарказм – они с Дэниелом встречались всего неделю, – но к большому облегчению не нашла его.

– Очень приятно, Говард.

Он отпустил ее руку, в кисти закололо, когда кровь прилила обратно и косточки с легким хрустом встали на прежнее место. Лора приняла у него эстафету. Черри удивилась, когда женщина взяла ее за руку, посмотрела на нее странным завороженным взглядом, притянула к себе и поцеловала в обе щеки.

– Рада знакомству, Черри.

– Взаимно. – Она вручила Лоре букет. – Это вам.

Лора взяла цветы с неподдельным удовольствием, и Черри была рада, что не пожалела денег.

– Ах, до чего красивые. Спасибо.

Черри не верилось, что эта шикарная женщина могла быть ровесницей ее матери. Между ними не было ничего общего. Лора была высокой, точеной блондинкой с безупречно уложенными волосами. Ее кремовая шелковая блузка и широкие брюки карамельного цвета облегали ее тело так, словно это было великой честью, и в целом она производила впечатление холеной богини.

– Мне так нравится ваша блузка, – выпалила Черри, и на ее щеках непроизвольно проступил румянец.

– Взаимно, – ответила Лора. – Тебе очень идет этот цвет.

Черри покраснела еще сильнее, чувствуя, что вынудила Лору сказать что-то приятное в ответ. Она стояла как истукан, с глупой улыбкой на лице, отчаянно сожалея, что сама не была такой утонченной.

– Нет повода не выпить, – решил Говард и проводил всех в гостиную.

Черри знала, что это лишь одна из комнат для приема гостей. Она присела на край длинного песочно-желтого дивана, и Дэниел, слава богу, сел рядом. Следом появилась Лора – с пустыми руками, очевидно, успев где-то оставить цветы. Едва ли она успела так быстро поставить их в вазу. Черри почувствовала себя уязвленной. Неужели ее цветы лежали брошенными на какой-нибудь полке? Возьми себя в руки, – сказала она себе строго, – не бросать же ей всё на десять минут из-за цветов, когда ты только что вошла. С цветами все будет в порядке.

– Аперитив?

– Да, спасибо.

– «Беллини»? – предложил Говард, уже наливая бокал, и протянул ей. Черри сделала глоток, стараясь не вдыхать пузырьки. – Ты после работы? – спросил он, продолжая разливать напитки.

– Да, я работаю в «Хайсмит-энд-Браун». Я агент по недвижимости.

Лора приняла бокал из рук мужа и скользнула в кресло напротив Черри.

– Дэниел рассказывал. Тебе это нравится?

– Да, очень.

– Давно ты там работаешь?

– Недавно, – Черри не стала уточнять и во время возникшей паузы взяла бокал в другую руку. Она понимала, что ей нужно успокоиться, но так переживала из-за того, чтобы произвести хорошее впечатление, что мысли путались у нее в голове, пока она пыталась упомнить, что она хотела и не хотела рассказывать. Так она рисковала показаться грубой.

– А до этого где работала? – поинтересовался Говард.

– До этого я путешествовала по Австралии. Я, кхм… хотела отдохнуть после… экзаменов.

Черри ужасно не хотелось признавать, что экзамены были школьные, четыре года назад. Она отдавала себе отчет в том, что ее слишком долго несло по течению, и не об этом она хотела бы рассказывать таким представительным и образованным людям. – А когда вернулась, решила заняться карьерой и нашла работу.

– Похвально, – сказала Лора. – Особенно с учетом цен на обучение в наше время.

Черри улыбнулась и кивнула. Она пропустила целых две ступеньки в системе образования, и ей казалось, что Лора все знает и прикрывает ее. Не находя себе места, она снова переместила бокал в другую руку и стала соображать, что бы сказать, чтобы сменить тему.

Дэниел потянул ее за руку, поднимая с дивана.

– Пойдем, я покажу тебе дом. Хочу услышать твое профессиональное мнение.

Черри покинула комнату с таким чувством, будто провалила первое испытание. Едва они вышли за дверь, как Дэниел ущипнул ее за попу. Ей кое-как удалось подавить взвизг, и она укоризненно стукнула его по плечу, хотя на самом деле этот интимный жест приободрил ее.

– Это холл, – объявил он. – Как видишь, у нас он есть.

– И очень красивый, – отозвалась Черри, зная, что его родители могут слышать каждое слово. Она говорила правду: сверкающий паркет на полу, две широкие изогнутые лестницы из белого камня с деревом – одна вела вверх, другая вниз. Перед мраморным камином был расстелен турецкий ковер, с обеих сторон которого стояли большие кресла, и Черри задалась вопросом, сидят ли в них хоть иногда.

– Не нужно так стараться, ты им нравишься, – сказал Дэниел тихо, но Черри наградила его предупредительным взглядом. Она услышала, как сзади подошла Лора.

– Я пойду, закончу с суфле, – сказала она и ушла на кухню.

– Туда не пойдем, не будем мешать кулинару.

Вместо кухни он повел Черри наверх, и когда они проходили мимо следующего этажа, он обронил на ходу: «…мамина комната», – и повел ее выше, а Черри отметила, как целый этаж может быть комнатой для одного человека – наверняка там была огромная ванная и гардеробная. Еще она обратила внимание, что мистер и миссис Кавендиш, по всей видимости, не спали вместе. На следующем этаже Дэниел завел ее в одну из спален.

– Моя комната, – объявил он. – Хотя, в общем-то, уже не моя. Но здесь я вырос.

Помимо большой кровати из цельного дуба, шкафа и стола в глаза бросался настоящий алтарь, посвященный стоявшему рядом с ней человеку. Каждую стену, каждую поверхность занимали фотографии: Дэниел в Мачу-Пикчу, на острове Пасхи, у пирамид. Дэниел в горах и во время «вояжа». Здесь были награды, кубки по регби, крикету и теннису. Нигде не было ни пылинки. Наглядная иллюстрация его детства и всего того, к чему ему был открыт доступ.

– Ого. Сколько достижений.

– Я тут ни при чем. То есть я побегал в свое время, но хранит их здесь мама.