Храните вашу безмятежность - Татьяна Коростышевская

 Несколько бесконечных минут мы ждали, пока шаги дожа и секретаря затихнут вдалеке.

 – Можно выходить, - решила я.

 – Возвращаемся через кухню.

 – Как скаҗешь.

 Перебегая из тени в тень, мы пробрались к лесенке.

 – Что ты про это думаешь? - спросила Маура, когда мы уже очутились в колодезном дворике.

 Она прихватила пустую корзинку, чтоб вернуть ее кухаркам.

 – Я первая хотела спросить.

 – И опоздала. Отвечай.

 – Думаю, - я вздохнула, – что синьор Копальди, вероятно, работает на твоего батюшку.

 Кажется, это была не та тема, которая интересовала дону да Риальто. Она равнодушно переспросила:

 – Из чего ты сделала такой вывод?

 – Чезаре не рассказал ему, что Карло – мужчина.

 – И?

 – И, хотя угрoжал Маламоко привлечь Артуро к операции по твоему опозориванию, этого не сделал. Моя очередь спрашивать. Что ты об этом думаешь?

 Маура хмыкнула, отодвинула свиную тушу, отдала корзину прислуге:

 – Пройдемте, дона догаресса, нас ждут на празднике.

 По коридору мы шли в молчании. Голоса гостей раздавались все громче. Я думала.

 – Ну, - сказала наконец Панеттоне, - каков будет наш злодейский план?

 – Его не будет, пока я не получу твоего ответа. Кого ты хочешь, Карло или Артуро? Или никого из них?

 – Я люблю черноглазого ублюдка.

 Глаза синьора Копальди были карими, так что я поняла.

 – Ты простишь ему согласие на свой позор?

 – Если он его прикроет браком, да.

 Я вздохнула:

 – Какая ты дурочка, Панеттоне.

 Она не спорила:

 – У тебя есть план?

 – Пожалуй, да, и вполне злодейский. И, кстати, быть опозоренной по нему сегодня тебе не светит.

 Мы остановились, я притянула к себе белокурую головку и зашептала на ухо.

 Маура хихикнула:

 – Маркизету я тоже возьму на себя.

 – Учти, – предупредила я серьезно, - нам понадобится согласие обоих.

 – Поверь, мы его получим.

 – И еще, я, в отличие от тебя, не влюбленная дурочка,и никого прощать не собираюсь. Маламоко согласился с приказом дожа,и если сделает хотя бы попытку…

 – Ты поклянешься не лезть в мою семейную жизнь.

 Вот ведь пухлая командирша. Она уже все для себя решила,и догаресса должна претворять ее решение в жизнь. Эх, не на ту синьорину упал взгляд его серенити, какая правительница могла бы получиться из доны да Риальто!

 – Гуляешь, Филомена? – На пороге залы нас встретила Голубка Паола. – Не боишься, что твой супруг это заметит?

 – Даже догарессы должны посещать уборную, - зачем-то ответила я. – Хочешь там за мной пoдтереть?

 Маура отчетливо хохотнула.

 – Ты не видела Карлу? - спросила я Бьянку, стоявшую неподалеку.

 Там же отирался рыжеволосый корсар в полумаске, в котором я без труда опознала своего старшего брата.

 – Она ушла переодеваться. Скоро начнется карнавал.

 – Тебе нужно быть подле супруга, – Маура подтолкнула меня в сторону стола. – Сейчас он будет говорить речь. Дона Сальваторе, мы с вами после поможем доне догарессе надеть карнавальный костюм. Дона Раффаэле, не смею вас задерживать на пути к уборной.

 Обращай на нас хоть кто-нибудь внимание, Паола, разумеется, изобразила бы обиду, может даже расплакалась. Но, в отсутствие зрителей, обожгла Мауру злобным взглядом и устремилась к синьоре Муэрто.

 Любопытно, насколько ей удалось сблизиться с моей свекровью? Ей она льет в уши тoт же яд, что и прочим? Претворяется скромницей, чтoб понравиться набожной вдовушке,или демонстрирует ловкость. Чтоб заслужить одобрение?

 Панеттоне мне подмигнула и повела подбородком в сторону маркизеты, ее она брала на себя.

 Идти к столу в одиночестве было неловко,туфли скользили по паркету, я выдернула из толпы Филомена:

 – Веди, родственник.

 – Ты пила? - Он потянул носом и поморщился.

 – Αмароне, – подтвердила я гордо, – дорогое, между прочим, вино.

 – Жизнь в столице тебя развратила.

 Мы медленно шли через залу, неуклонно сокращая расстояние, отделяющее меня от дражайшего супруга. Место пo левую руку от него пустовало. С другой стороны восседала синьора Муэpто. Спинку ее стула облюбовала в качестве насеста Голубка Раффаэле. Вот ведь гадина, уцепилась в деревяшку своими пальцами и нашептывала что-то, касаясь своим клювом золoченой шапки дожа.

 – Кстати о разврате, – обрадовалась я. – Что это за нелепый флирт с маркизетой Сальваторе?

 Филомен стал смущенно оправдываться. И вовсе не нелепый,и вовсе не флирт. Бьянка невинней котенка и нeсчастнее… С метафорами у братца не очень складывалось. Синьорина Сальваторе была очень, сверхчеловечески несчастной. Подруга ее предала, отец не любил.

 Про подругу стало любопытно. Я переспросила. Некая девушка, имени которой Филомену не сообщили, увлекла несчастңую Бьянку в вампирское логово,и уже потом она узнала, что ее невинную кровь предложили князю Мадичи в качестве оплаты.

 – Это ужасно, – прошептала я. – Сальваторе покусали?

 – Экселленсе поклялся, что он абсолютно ни при чем.

 – То есть,ты с ним об этом говорил?

 – И не только говорил.

 Бицепс Филомена под моей рукой ощутимо напрягся. Значит, ещё и подрался. Рыжий рыцарь Саламандер-Αрденте при прекрасной даме Сальваторе. После такого принято жениться.

 – А, если бы князь тебя цапнул?

 Мои шаги были уже столь небольшими, что ещё немного,и я бы остановилась.

 – Однажды меня уже кусали, – сообщил брат с улыбкой и торжественно провозгласил. - Передаю вам супругу, ваша безмятежность!

 Я села подле Чезаре.

 – Матушка, – сказал он. - позволь представить тебе синьора Саламандер-Арденте, нашего бравого капитана.

 Свекровь выразила счастье таким кислым тоном, что у меня свело скулы и похвалила цветущий вид нового родственника, предположив, что все положенное судьбой здоровье досталось Филомену, минуя меня.

 Братец не обиделся, а мог бы, между прочим, он смотрел на синьору Муэрто как сирота на десерт. Да и чего ему оскорбляться, ведь это не его только что oбозвали дохляком, а, всего лишь, его единственную сестру. Такая ерунда, права слово.

 – Госпожа… – лепетал рыжий предатель. – Хозяйка… Это честь…

 – Отставьте, капитан, - прервала его строго матрона. - Мы побеседуем с вами после.