Он и она - Роман Воронов

чудные времена) мастер фехтования, едва способный по старости держать рапиру в руке, поделился со мной секретом скрытого укола снизу, неожиданным и смертоносным; специалист по дуэлям, не моргнув глазом отправивший полсотни парижских вельмож на небеса, обучил всем тонкостям обезоруживания противника кистевыми финтами; а сухой немногословный, здорово смахивающий на гончую, брит, по всей видимости, скопировавший у своих воинственных предков, привыкших махать двуручными мечами, разящий удар сверху вниз, даровал его, изящно переделав под современную шпагу.

Продолжи я настаивать на встрече с ожидающей в волнении душевном и, естественно, телесном дамой, уже оказавшись в моих объятиях она числилась бы, сама не ведая об этом, вдовой, да еще и обедневшей на четверку слуг. А посему, не испытывая ненависти к людям у фонтана, оставлю им жизнь и ночную сырость в придачу, а даме у окна — несбывшиеся фантазии и, очень надеюсь, не жестокое разочарование, да останусь под каменным «зонтом» с тобой, дорогой читатель, поелику разорвав обещанное свидание с одной, продолжу его с другим.

Я начинаю. «Бог сотворил Адама из Глины» — смысл этого выражения в том, что человеческое существо создано Светом, коснувшись Тьмы, то есть энергии Высших вибраций трансформировали определенным (заданным) образом низковибрирующую материю. По сути, Богу нужно было стать Антиподом себя, чтобы сотворить Сына Своего по образу и подобию, но во плоти.

Из этого надо понимать, что Антипод — хозяин человеческих тел и, соответственно, взаимодействий меж ними, естественно, на самых низких уровнях, в простейших программах.

Блуд, а это мой конек, есть симбиоз порабощения женским аспектом мужского через внешнюю форму, образ, посредством наведенной Антиподом программы (нашептывание Змия Искусителя) и внутреннего притяжения мужского аспекта к женскому через встроенную самим Творцом программу продолжения рода (ограничение потребления особого сорта яблок в Саду). Женскому аспекту, крест на крест, вменяется программа заботы о потомстве — здесь подсвечивает Бог, а мужской аспект под влиянием Антипода кодируется на полигамию, как минимум ментальную.

Одна из фигур у фонтана отделилась от группы и неуклюжей перебежкой двинулась к аркаде. Наверняка муж решил проверить, крепок ли сон супруги, оставив засаду мерзнуть дальше. Что ж, они не слышат нас, можем продолжить.

Мой друг, не столько остротою шпаги, сколько артистизмом слова пользовался я умело на своем Пути, и результат не заставил себя ждать: мужской аспект — назову его, пожалуй, «Вторичный Адам», а он, как известно, есть продукт упорных телесных тренировок — уступил главенство женскому аспекту, чья колыбель — непрестанные умственные экзерсисы, по подобию с мужским стану величать его «Вторичной Евой». Великий воин (знаешь, с удовольствием бы называл себя так) в своем потенциале обернулся Великим Любовником.

Гулкие шаги разбавили тишину, оккупировавшую ночную площадь, ревнивый муж торопливо возвращался на пост.

Видишь, все хорошо, и да, моя ухмылка — это просто предложение тебе, мой друг, решить самому, к кому я обратился, может быть, к не успевшему обзавестись рогами вельможе, а возможно и к развесившему уши слушателю. Однако продолжим. Блуд есть исчерпание сосуда в никуда, излитие через дыру живительной влаги на горячие пески пустыни, срывание еще не зрелого плода, горение хвороста не в очаге, но подле него, увлекательная история, умирающая на губах немого.

Восхищающийся моими «подвигами», знай, блуд — код, прописанный плотью Жены для привлечения духа Мужа и Мужем, уступившим духом своим перед плотью Жены. «Заноза» сия в отношениях аспектов — совместное «творчество». Из всех женщин, взошедших со мной на общее ложе, не было ни одной подневольной. Так чем же я отличен от каждой из них? И первая, и последняя (на сей момент) — все явили собой истинную суть моего женского я, моей «Вторичной Евы», а именно, «альфу и омегу Любодея».

Думаешь, тот, стойко ожидающий обидчика у фонтана, не чувствует, как его «Вторичная Ева» перетекла в мои руки, когда верная супруга, приняв комплимент от незнакомца, уже обнажилась перед ним, как минимум, в собственном воображении. Вожделение глазами — верный признак действия этого кода, момент его включения, вхождение «занозы» в «тело» мыслей. Впрочем, оставив мужу нетронутой честь его жены, с чистой на этот раз совестью вернемся к моим многочисленным и не столь беспечно отвергнутым дамам.

Мы пали, в обоюдном грехе, вместе, на один уровень, в данном случае или, точнее, случаях, количество не переросло в качество, я — не ниже, каждая из них — не выше, мы, как и на греховном ложе, касаемся друг друга энергетически. Недаром в своем апогее любовь «коронуется» эпитетом Божественная и «награждается» качествами Света — сияющая и согревающая, а в самом низу (там, где я) соседствует с понятием «продажная» и рифмуется со словом «кровь». Ей (крови) бы и сегодня пролиться, не примерь я на себя, не без удовольствия, личину Учителя, и уж коли не случилось в этот вечер проткнуть одного или двух ради заветной цели, утянутой бархатным корсетом, так хотя бы зацепить твое сознание, мой неожиданный, но приятный, спутник. Вот еще одна парабола для твоих ушей: я есть «Иуда» женскому роду, совершающий, возможно, предательство по отношению к целомудрию, а возможно и подвиг, высвечивающий во всей своей неприглядности грех прелюбодеяния. Не могу утверждать с уверенностью, то ли мысли вслух выразил я неаккуратно и слишком громко, то ли ревнивец-муж обладает чертовской интуицией (Господи, и на что рассчитывала его супруга, соглашаясь на тайную встречу?), но группа отделилась от фонтана и направилась к моему укрытию, раскрываясь широкими крыльями в полукруг.

Перед тем, как благоразумно ретироваться, используя темень и складки городских переулков, я решительно настроен попытаться уберечь от греха стремящегося стать на Путь обольстителя и любодея.

Мне, мастерски исполнившему свое предназначение и вписавшему имя свое в один из смертных грехов несмываемыми буквами, сделать это не трудно, стоит только описать то место, в коем оказался после сладострастного пребывания в обмане и чувственных наслаждениях.

Слушай меня, надеюсь, еще не оступившийся друг, ибо у всякого, даже у Новоявленного Любодея, всегда есть тропа Покаяния, пусть и не избавляющая несчастную душу от мук адовых, но во тьме сияющая путеводной нитью.

Там, куда попадают подобные мне после завершения земного пути, обстановка сродни той, что окружает сейчас в твоем воображении меня. Конечно, здесь нет горбатого свода, площади с фонтаном и мирно спящим палаццо с дамой у окна, но отсутствие Света (как-никак уровень нисхождения) походит на нескончаемую ночь, а близкое присутствие душ обманутых мужей или оскорбленных родственников (а ты наверняка представлял себе грешника в окружении нагих дев) явно отсылает к топчущейся возле моего укрытия пятерке с обнаженными