Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова

в городе была создана Национальная гвардия. Жалованье, назначенное гвардейцам, спасало от голода десятки тысяч людей, хотя оно же создавало почву для махинаций — не все получавшие паек, действительно воевали. Чтобы облегчить участь неимущих парижан в период блокады, за государственный счет были выкуплены из ссудных касс заложенные ими личные вещи стоимостью до 15 франков и, что особенно важно, на неопределенный срок приостановлены платежи по векселям и выплата квартплаты.

После заключения временного перемирия с Пруссией в феврале 1871 года прошли выборы в национальное собрание Франции. Своими декретами новое правительство вначале сократило численность Национальной гвардии, а затем в марте 1871 года внезапно отменило отсрочку по векселям, отведя на их погашение только два дня. Тему долгов по квартплате национальное собрание вообще обошло молчанием, предоставив обнищавшим рабочим, которые уже полгода не платили за жилье, самостоятельно разбираться с домовладельцами.

Оказавшиеся в отчаянном положении парижане подняли восстание. Попытка его подавления провалилась — солдаты отказались стрелять в толпу и присоединились к восставшим. Центральный Комитет Национальной гвардии в короткие сроки провел собственные выборы и провозгласил Коммуну. Правда, спустя короткое время стало понятно, что захваченная власть не по плечу революционным лидерам. Разброд в совете Коммуны, провал в управлении городом и фатальные промахи в обороне привели ее к неизбежному краху.

Семьдесят два дня Коммуны дорого обошлись парижанам, а баррикадные бои на последней неделе утопили город в крови — противоборствующие стороны устроили чудовищную резню, взрывали и поджигали здания. Окончательно заняв столицу, правительственные войска расстреляли тысячи революционеров, многих из них — без суда.

Жозефина осторожно приподнялась и села, подложив подушку под поясницу.

— Помнишь невероятный случай с месье Ренуаром? Господь спас его, потому что он человек добрый и благородный. Когда я ему позировала, он всегда вел себя вежливо. Не так галантно, как ты, конечно, но никогда не позволял себе грязных намеков, а это уже немало!

Алекс взглянул на нее с уважением. «Ого! Ты позировала самому Ренуару?» Однако Жозефина по-своему истолковала его взгляд.

— Хочешь, расскажу снова?

Еще бы! От волнения он дважды кивнул.

— Слушай! Месье Ренуар как-то писал с натуры на берегу Сены. Это был апрель, кажется, значит, прошел уже месяц с момента провозглашения Коммуны. На улицах часто стреляли, но для таких бедняков, как мы, жизнь в Париже стала немного легче. Новое правительство приказало бесплатно вернуть из ломбардов самые необходимые вещи. Благодаря этому ты получил пальто, которое заложил в феврале, чтобы купить краски. Помнишь? Зима уже закончилась, но без пальто ты все равно мерз вечерами.

В ответ на вопросительный взгляд Алекса девушка вернула свой рассказ в первоначальное русло.

— Ну да, месье Ренуар! Так вот, он писал пейзаж на берегу Сены и не видел, что происходило вокруг. Солдаты Национальной гвардии приняли его за шпиона и схватили. Они подумали, что он делал зарисовки береговых укреплений. Месье Ренуар рассказывал после, что незнакомая женщина кричала: «В реку! Бросьте его в реку!», но солдаты не стали вершить самосуд, и потащили его в здание мэрии. К счастью для месье Ренуара, там он встретил прокурора Коммуны Рауля Риго. Только представь — оказалось, что за несколько лет до того дня месье Ренуар спас жизнь этому человеку! Рауль Риго скрывался от полиции Луи-Наполеона в лесу Фонтенбло, а месье Ренуар писал там с натуры. Он увидел измученного беглеца и не остался равнодушным. Месье Ренуар отдал Раулю Риго свою блузу художника, загримировал его с помощью красок с палитры, отвел в свой дом и несколько недель прятал.

Жозефина задумчиво покачала головой:

— В жизни все так запутанно… Месье Ренуар тогда помог человеку, который потом стал важным человеком в Коммуне и погубил немало невинных душ, зато спас от неминуемой гибели самого месье Ренуара.

Неизвестно, слышал ли историю чудесного спасения Огюста Ренуара драматург Викторьен Сарду, однако в основу пятиактной драмы «La Tosca», которую он написал для великой Сары Бернар, лег похожий сюжет. Пьеса была впервые представлена публике в 1887 году в Париже. Правда, помимо революционера и его спасителя-художника, в ней есть еще прекрасная женщина и влюбленный в нее коварный начальник полиции. И заканчивается пьеса, как положено драме, смертью главных героев.

Редкий случай — реальная жизнь оказалась более милостивой, чем перо драматурга. После удивительного спасения от революционного террора судьба подарила Огюсту Ренуару еще почти полвека творчества, позволила стать одним из организаторов и участников первой выставки импрессионистов и, в отличие от многих художников своей эпохи, снискать успех и славу при жизни. Пускай и в самом ее конце.

Поистине мировую известность сюжет «La Tosca» приобрел благодаря одноименной опере Джакомо Пуччини, премьера которой состоялась в 1900 году в Риме. Опера «Тоска» сегодня остается одним из самых популярных произведений в репертуарах лучших театров мира.

У Алекса запершило в горле, он несколько раз кашлянул, прикрывая ладонью рот.

Жозефина заволновалась:

— Опять приступ?! Возьми!

Она сунула ему в руку большой полотняный платок. Не желая волновать ее еще больше, Алекс постарался изобразить самую бодрую из улыбок. Видимо, человек, в роли которого он выступал этой ночью, был не слишком крепок здоровьем.

— Ты поправишься, Николя! — убежденно сказала женщина. — Ты непременно поправишься! Когда доктор определил, что климат Парижа губителен для твоих легких, я сразу решила, что надо ехать на юг, к маме. Ты не смотри, что она сердитая. Она хорошая женщина, просто очень волнуется за меня и за малыша. Мама почему-то уверена, что родится девочка.

Жозефина снова с любовью погладила круглый живот.

Странная ситуация затягивала Алекса все глубже. Если ему снился сон, то потрясающе достоверный. На языке вертелось много вопросов, однако он опасался, что звук его голоса развеет иллюзию — Жозефина обнаружит подмену и со скандалом выставит его вон.

— Ты сегодня такой молчаливый, — сказала она, будто угадав его мысли. — Надоела моя болтовня? Будешь спать?

— Нет, не надоела, — осмелился произнести Алекс. — Мне нравится тебя слушать. Расскажи еще что-нибудь.

Полный любви взгляд Жозефины его успокоил — подмена осталась не раскрытой. Девушка снова повернулась на бок и положила ладонь на грудь Алекса.

— Что рассказать?

— Расскажи, как ты стала натурщицей.

— Ты не помнишь? — недоверчиво спросила она.

— Не в этом дело, — уклончиво ответил Алекс. — Ты просто рассказывай, а я буду слушать.

Тепло ее руки, звук голоса, прядь темных волос, щекотавшая шею, — казалось, все так и должно было быть. Даже беременность Жозефины больше его не пугала.

— Когда мне было шестнадцать, один художник снимал комнату в этом доме, у моей матери. Я тогда ничего не знала о живописи, но