Мужество мальчишки - Елена Одинцова

— А если вы возьмете часть хорошей вены, то в том месте, откуда вы ее возьмете, будет потом не хватать этого кусочка?

— В том месте всё будет в порядке, не переживай! Ты мне лучше скажи, кто-то из взрослых сможет приехать как можно скорее?

— Папа! Он приедет сегодня! Только я не знаю в какое время, возможно, уже поздно вечером.

— Вот и отлично! Я сегодня остаюсь на дежурство, поэтому, как только папа приедет, вам нужно будет найти меня на пятом этаже в ординаторской. На посту охраны скажете, что я вас жду, — он достал из нагрудного кармана медицинского халата маленькую записную книжку и шариковую ручку, быстро написал «Григ. Вас., 5 эт., ординт.» и вручил мне листик. — Всё, мне нужно идти, до встречи!

— До свидания, — ответил я.

Мы сели в машину, Пётр завел автомобиль и сказал:

— Шунтирование будут делать, даааа уж!

Я не знал, что он имел ввиду, но мне не очень понравился его тон. Раиса Николаевна повернулась ко мне с переднего сиденья автомобиля и спросила:

— Лёнечка, ты кушать хочешь? Поехали к нам сейчас, я тебя покормлю, правда у меня молока нет, но мы что-нибудь придумаем.

Молоко! Ажура! Её же доить надо! Или дедушка успел? Мне нужно было срочно ехать домой и посмотреть на утят и остальное хозяйство, теперь я чувствовал, что мой долг взять заботы деда на себя, пока он не вернется из больницы. Но кушать мне действительно очень хотелось.

— Давайте я сначала схожу домой, посмотрю там все, а потом приду к вам обедать. А вы приходите за молоком, я вам налью.

10 глава. Светлана

Было слышно, как машина припарковалась у калитки. Через забор я увидел папу, выходящего из автомобиля, и выбежал к нему навстречу. Мы крепко обнялись. Наконец-то. Просто от того, что он приехал, просто от того, что он уже был здесь, просто от того, что он меня обнял, мне стало гораздо легче. Было ощущение, что мне кинули спасательный круг в тот момент, когда я уже был готов пойти на дно. Груз сегодняшнего дня потихоньку стал уменьшаться, растворяться в воздухе. Как же хорошо, когда есть семья, когда есть кто-то, кто просто одним своим присутствием способен вселить чувство спокойствия и надежности.

— Пап, привет! — произнес я наконец.

— Привет, сорванец, — ответил папа. Потом посмотрел на меня и сказал:

— А ты здорово загорел!

— Пап, нам к дедушке нужно съездить.

— Да, мне мама позвонила, сейчас я чуть выдохну с дороги и поедем. Я бы хотел принять душ, чуть освежиться.

Было уже девять часов вечера, когда мы подъехали к больнице. На посту охраны нас пропустили, мы поднялись на пятый этаж, в коридорах уже было тихо. Папа зашел в ординаторскую, а я остался в коридоре его ждать. Свет был приглушенный, ярким он был только в том месте коридора, где находился пункт дежурной медсестры. Я увидел, как из-за стола этого пункта вышла девочка и направилась прямиком ко мне. Она подошла, посмотрела на меня, потом села рядом на стул и сказала:

— Меня Светлана зовут, а тебя как?

— Меня Леонид, — сам не знаю, почему я представился полным именем, наверное, потому что она задала такой тон беседы.

— Вы к моему папе приехали? Он сегодня один дежурит на этаже.

— А кто твой папа?

— Моего папу зовут Гриша, но все его называют Григорий Васильевич, он кардиохирург, — с гордостью, с паузой и расстановкой ответила девочка.

— Ну, тогда — да, мы приехали к твоему папе.

— А кто заболел?

— Мой дедушка, он сейчас находится в реанимации.

— А ты видел его?

— Нет, я не видел его с самого утра, а в реанимацию к нему не пустили.

— А хочешь, я тебя туда проведу? Я тут все знаю. Мне часто приходится оставаться с папой здесь ночевать, эта больница, как мой второй дом.

Ее слова одновременно взбудоражили во мне разные чувства — это и чувство страха от того, что она предлагает сделать то, что запрещено, и чувство надежды, что мне удастся повидаться с дедушкой и извиниться перед ним.

— Ээээ, я даже не знаю, а можно? — уточнил я.

— Дурачок, ну, конечно, нельзя, — смеясь ответила она. — Но, как говорит моя мама, когда садится на очередную диету, «если очень хочется, то можно».

Я взглянул на Светлану, пытаясь понять, что она за человек. Вроде бы обычная девчонка, примерно моего возраста, но очень худая, волосы светлые, заплетенные в тонкую косичку, из которой уже поистрепавшись выбивались отдельные пряди, на ней было красное платье с карманами, а на ногах белые кроксы с божьими коровками.

— Ну, так мы идем? Или боишься? — опустив голову, спросила она исподлобья.

Вот зараза! Провоцирует меня! Но мне очень хотелось взглянуть на дедушку.

— Пошли! — ответил я.

Она тут же схватила меня за руку и потащила в конец коридора к дверям, на которых висела металлическая табличка со словами «Реанимация», а сверху над дверьми красным светом горела другая надпись «Не входить», что явно не доставляло мне уверенности в верности моего поступка.

— Смотри, у нас мало времени, медсестра пошла раздавать таблетки по палатам, скоро она вернется. Я буду караулить здесь, как только я тебя позову, ты тут же должен выйти из отделения реанимации, все понял? — отточено произнесла Света. Было чувство, что она эту инструкцию раздает каждый день.

— Я понял, — ответил я.

— Как зайдешь, через стекла смотри в каком боксе дедушка, потом зайди к нему, времени не теряй, не зевай по сторонам, а то будешь там расхаживать, как в музее.

— Я все понял.

— Ну, тогда давай, иди!

Она открыла тяжелую железную дверь, впустила меня, а сама осталась в коридоре. Я зашел в двери и, не теряя времени, направился прямо по коридору, заглядывая через окна в боксы и высматривая дедушку. Вот он! Бокс открывался раздвижным механизмом, я вошел к нему. Он лежал на широкой кушетке, спал. Выглядел он совсем не плохо, я бы даже не сказал, что что-то не так с его сердцем, словно он просто решил отдохнуть, но почему-то в этот раз не в своей родной кровати, а на больничной койке. Я погладил его по руке, надеясь, что он проснется. Тут он шевельнулся, чуть задвигал плечами, повернул голову и открыл глаза прямо навстречу моему взгляду.

— Лёня? — тихо произнес он вопросительным тоном.

— Дедушка, дедушка, прости меня, пожалуйста, прости меня! — у меня внутри снова накатили