Порочная игра - Анастасия Бойд

"Понял", - прилетело почти сразу, но на этом Хлыстов не остановился. 

"У тебя красивая улыбка", - написал он, и я поймала себя на том, что всё же читаю его сообщения с идиотски-довольным лицом.

Вскоре, послышался звонок, и в туалете возникла долгожданная тишина. Мы поднялись с пола, и Глеб повернув ручку двери, оглянулся.

– Катя, - прошептал он, и я вопросительно дёрнула подбородком. Глеб улыбнулся, задумался о чём-то, и, наконец, продолжил. – Увидимся завтра после пар у меня?

– Возможно, - я открыто улыбнулась, не скрывая дразнящего кокетства, и Хлыстов покачал головой, снисходительно глядя на меня.

– Угораздило же меня...

С этого времени начались наши отношения без обязательств. Без душевных разговоров, разбирательств, афиширования, требований... Почти ежедневные встречи. Безумные, страстные и абсолютно сбивающие с толку моё глупое сердце, которое грозило полностью оттаять ради любви к мужчине, которому совсем не нужна любовь.

За это время, я приблизилась к краху до нельзя, но Хлыстов спас меня, сам того не ведая. Когда второй курс был окончен, мы отмечали в постели Глеба начало каникул, которые не должны были в этом году нас разлучить. Я приняла немного жестокое, но приятное для себя решение не ехать в этот раз к тётушке, чтобы не сойти с ума от всепоглощающей атмосферы скорби. 

– Ты скоро совсем расстаешь, снежинка, - Хлыстов лёжа чертил какие-то воображаемые узоры на моей спине, пока я курила сидя на диване.

– Это вряд ли, - присекла я его флирт. 

Хлыстову так хочется, чтобы я была покладистой, но неужели он не понимает, что если я такой стану, то это будет означать только одно – я в него влюбилась. Зачем ему это? Чтобы самоутвердиться? 

– Тебе виднее, хотя меня и так всё устраивает. Твой холод не мешает тебе гореть во время моих прикосновений, - он убрал пальцы, и начал целовать мою спину, опускаясь ниже до самой ложбинки между ягодиц, затем провёл языком вдоль позвоночника вверх, и чмокнул в затылок, вызвав множество мурашек. Глеб чуть слышно усмехнулся. – Вот и сейчас... Ты очень податливая для злюки, - он продолжил целовать меня сзади, лаская руками мою грудь.

– Ты же врач. Разве не знаешь, что это естественная реакция на раздражитель, - я старалась говорить отрешённо, хотя голос так и норовил сбиться.

– Я твой раздражитель? - кокетливо спросил Хлыстов, поднёс мою руку к своему рту, и затянулся от сигареты. Его руки... Жилистые и крепкие. Почему они такие родные? Почему мне так нравится находиться в них? 

– Только когда придумываешь то, чего нет и быть не должно. Разве в нашем уговоре было что-то о моих искренних реакциях и желаниях? 

– Ты немного путаешь физиологию с психологией. Я же не прошу тебя привязываться ко мне. Просто, не препятствуй проявлениям своего физического влечения ко мне. Это не сделает тебя слабее, и ты не растечешься в любви ко мне, только потому, что признаешь нашу обоюдную тягу друг к другу. Откройся. С тобой ничего не станет, если ты меня обнимешь, - рассуждал Хлыстов, совсем не понимая моих рисков. Я и так почти к нему привязалась, и если ещё и сделаю так, как он велит, то действительно растекусь в любви тотчас же.

– Зачем тебе именно я, если это всё пустая физиология? - мои слова прозвучали неоднозначно, будто я упрекала его в отсутствии психологической привязанности. 

– Твоё тело подходит для моего тела, лучше, чем остальные тела. Вот и всё, - непринуждённо ответил Хлыстов, и я почувствовала боль от подобной формулировки.

– Понятно. А если мне надоест?

– Просто скажи мне об этом. Только после этого ты уже не вернёшься, даже если будешь ежедневно устраивать мне ревнивые истерики. Я не буду больше ходить туда-обратно, - строго сказал Глеб, окончательно растаптывая мои глупые мысли о светлой стороне наших отношений. Её нет. И не было. – Этот учебный год был сумасшедшим... Не помню, когда я в последнее время столько трахался, ещё и на работе, что обычно является для меня табу. Снежинка, ты настоящая искусительница. Мне будет не хватать наших приключений во время каникул. Секс дома – не такая уж и авантюра, в отличие от женского туалета или подсобки в универе.

– Мне пора, - резко перебила я Хлыстова, пока он выцеловывал мою шею, нашептывая всякую низменную дрянь.

Мне стало тошно. Ничего нового не произошло, но почему-то я почувствовала себя совершенно униженной бездушной и ненужной плотью. Ему настолько плевать на меня, что это даже никак не совместимо с самолюбием. Хотя бы с малейшим уважением к самой себе. Я всё это время боролась со своими зарождающимися чувствами, пока он воспринимал меня, просто как свободную дырку, за которой ещё и наблюдать весело из-за неадекватного характера. Но с другой стороны, что ещё я должна была от него ждать? Моя досада была нелогична и неуместна. Но она была, и мне казалось, что я скоро с ума сойду.

Я вскочила с дивана, и начала быстро одеваться, пока Хлыстов ошарашенно наблюдал за моим очередным выпадом.

– Да что на этот раз?

– Кажется, мне надоело. С тобой скучно, когда часто. Нужно ведь просто об этом сказать? Пожалуйста, говорю, - мне захотелось плакать, и не уверена, что это совсем было незаметно. Хлыстов подошёл ко мне и взял моё лицо в ладони. Он озадаченно всматривался в мои бегающие глаза, не давая двинуться с места.

– Какие из моих слов так сильно задели тебя? - спросил Глеб. В его голосе ощущалось недовольство.

– Никакие. Просто не хочу больше приходить к тебе.

– Или у тебя биполярное расстройство или ты лгунья. Отвечай. 

– Отпусти меня. Закончим всё до того, как ты начнёшь преподавать в моей группе, - сказала я первое оправдание, что пришло на ум, но его это, кажется, не устроило.

– Снежинка, меня укачивает от твоих перепадов, - вздохнул Хлыстов, и как мне показалось, без раздражения.

– А меня тошнит от тебя, - я сбросила с себя его руки, схватила сумку и убежала прочь.

– Катя! - крикнул он мне вслед, но я захлопнула входную дверь и сдерживая слёзы помчалась вниз по ступенькам.

Он не отправился следом. Я действительно этого ждала что ли? О чём я думала? Я должна была просто поиграть с ним, влюбить в себя и бросить, а не выставлять себя полной дурой с низкой самооценкой и отсутствием гордости. 

Каникулы тянулись очень долго. Всё, чем я занималась – это сон, чтение, и игнорирование сообщений Хлыстова.

"Катя, объясни, что произошло".

"Что случилось?"

"На что ты обиделась?"

"Снежинка, ты из принципа игнорируешь меня летом?"

"Терпеть не могу лето..."

"И тебя тоже. Немного".

"Снежинка, мы ведь договаривались встречаться на каникулах".