Брусника - Катя Верба

Тимофей был прямолинейным, открытым, честным парнем. Он защищал слабых, боролся за справедливость, часто дрался с мальчишками, даже с теми, которые были старше его, из-за чего всегда ходил в синяках и ссадинах. Надя смотрела на этого бунтаря восторженными глазами. Для нее он был теперь главным человеком в жизни. С любой проблемой она шла к нему. Все радости делила с ним. Расстраивалась, когда у него что-то не получалось, помогала делать уроки, несмотря на то, что была на два года младше.

Сколько шагов от дружбы до любви? Надя долго не могла задать себе этот вопрос и признаться, что влюблена в Тимофея. Это большое открытие пришло к ней в двенадцать лет после того, как им вдвоем пришлось пережидать грозу в лесу у Желтой речки. Они часто вместе гуляли здесь, придумывали истории и рассказывали их друг другу. Это было их тайное место, секретный дружеский штаб. Надя строго-настрого приказала парню никому про него не рассказывать, иначе их дружбе придет конец.

В тот день гроза началась внезапно: поднялся ветер, в лесу стало темно, как ночью, деревья шумели, молнии то и дело рассекали небо, а крупные капли дождя обжигали кожу холодной влагой.

Наде стало так страшно, что она зажмурила глаза и вцепилась в руку Тимофея. Когда ветер стал настолько сильным, что деревья пригибались к земле и ломались под его могучим натиском, Тимофей затащил ее в какую-то нору, похожую на землянку, накинул сверху свою куртку и, прижав к себе Надю, не отпускал, пока раскаты грома не умолкли, ветер не стих, и ливень не прекратился. После этой грозы Надя не спала всю ночь от пережитого страха и пульсации чего-то большого и светлого прямо в горле.

Она с наслаждением ощущала, как волнительно и сильно бьется в груди сердце, наполненное новыми, непривычными мечтами. С восторгом вспоминала свои ощущения, когда ее ладони лежали на плечах Тимофея. Она влюблена в него. Эта мысль, словно увиденная днем молния, яркими вспышками преследовала ее всю ночь и несколько последующих дней.

Мать Тимофея относилась к дружбе подростков отрицательно. Она часто кричала на сына за то, что он опять полдня носится с «этой девкой», так она называла Надю. Детей судят по репутации родителей. Так было и будет всегда. Бабушка Тома была «ведьмой», муж которой бесследно пропал, наверняка был ею же и загублен тайно, а ее дочь Александра — распутная девка, которая бегала к цыгану, а потом родила непонятно от кого.

«Какой может вырасти их Надя? Только такой же бесстыдницей. С малых лет бегает с парнями по кустам,» — такую фразу однажды услышал Тимофей от матери. В сердцах он послал мать ко всем чертям и выбежал из дома, громко хлопнув дверью.

В тринадцать лет у Нади пришли первые месячные, с этого момента она стала чувствовать, что детство безвозвратно уходит. Несколько дней в месяц она чувствовала себя очень скверно. Бабушка говорила, что так бывает у всех женщин. Это раскрывает их силу.

Надя никакой силы в себе в эти дни не чувствовала. Мать пила, девочка снова была предоставлена самой себе. Она стала более серьезной, перестала лазать по заборам и крышам, бросила играть с мальчишками в футбол. Она убегала одна в поле и читала там книжки о любви, отмахиваясь от мошек и комаров березовой веткой.

Любовь представлялась ей великим даром, который предназначен далеко не каждому человеку. Иначе она не могла объяснить, почему у бабушки и у матери нет любимых мужчин. Про своего отца она знала лишь то, что у него были темные глаза и кудрявые волосы, как и у нее. Бабушка рассказала, что он был цыган и погиб в страшном пожаре, даже не узнав о том, что у него будет ребенок.

Она представляла его красивым и хорошим человеком, а их отношения с матерью — трагичными и наполненными романтикой. Никаких подробностей мать никогда ей не рассказывала. А теперь, когда она беспробудно пила, Наде вообще не хотелось с ней ни о чем разговаривать.

Бабушка часто болела, пациентов не принимала. Почти все время она проводила дома, лежа в кровати. Иногда ей было так плохо, что Наде приходилось бежать за фельдшером тетей Алей. Она ставила уколы, от которых бабушке становилось ненадолго легче. Каждый раз тетя Аля с серьезным видом шептала бабушке на ухо, что скоро и эти уколы перестанут действовать.

И это была правда. Бабушка Тома умерла в страшных муках вскоре после того, как Наде исполнилось четырнадцать лет. Был февральский день. Дул сильный ветер, залепляя крупными мокрыми снежинками глаза и губы.

Мать в этот день работала. Надя была в школе, а возвращаясь домой, сквозь пелену снега на глазах, увидела, что дверь в бабушкину избушку распахнута настежь. Кинув сумку с учебниками прямо на снег, Надя со всех ног побежала в избу.

Бабушка лежала у порога, скорчившись в страшных муках. Не в силах стонать и кричать, она издавала хриплые гортанные звуки, похожие на рычание. Изо рта текла кровь, кожа была синюшного оттенка. Надя заплакала от страха и бессилия, поняв, что это конец. Она ясно осознала, что до тети Али сейчас добежать просто-напросто не успеет. Тогда она присела рядом с умирающей женщиной и изо всех сил сжала ее сухую старческую руку. Внезапно бабушка притихла, перестала стонать. Взглянув на внучку, она протяжно застонала, и зрачки ее навеки остановились на Надином лице.

«Вот и все. Едва-едва успела,» — подумала Надя. Потом прерывисто вздохнула, как будто это она только что испытала нестерпимые муки и отошла в мир иной. Она была сильно взволнована, но пока не подпускала к себе отчаяние, было много других дел.

Она с трудом затащила бабушку в комнату, положила ее на спину, расправила руки вдоль туловища, закрыла ладонью глаза, вытерла кровь с лица. Она как будто не испытывала ни страха, ни горечи утраты в эти минуты. Взгляд ее был ясный, сосредоточенный. А в душе было лишь огромное облегчение от того, что бабушкины страдания, наконец, закончились.

Сняв со стены пучок сухой полыни, Надя вложила одну веточку бабушке в правую руку. У кисти было странное положение, будто женщина указывала куда-то. Надя невольно посмотрела в сторону указательного пальца и увидела лежащий возле кровати смятый листок бумаги.

На листке был изображен волк. Надя никак не могла разобрать несколько слов в углу листка. И рисунок, и надпись были сделаны дрожащей рукой. У Нади перехватило дыхание от волнения. Это был ее волк. Волк, преследующий и пугающий ее с детства. Волк, который вывел ее из Симоновского леса шесть лет назад.

Бабушку похоронили спустя два дня на сельском кладбище. У нее не было родных и друзей в селе, но на похороны пришло много народу — это были те, кому она когда-то помогла.

Мать сильно напилась на поминках и уснула на кухне. Надя затащила ее, пьяную, в комнату и оставила спать прямо на полу. Пусть стыдно станет, когда проснется.

Сама Надя последние двое суток пребывала в каком-то полусонном состоянии. Возможно, потому что от тоски не могла нормально спать по ночам. Она сильно скучала по бабушке, но понимала, что смерть в ее случае — это долгожданное освобождение. В последнее время Тамара была прикована к постели. Наде было сложно представить, что от живого человека, который согревал ее детское сердце горячей любовью, сейчас осталась только безжизненная, почти прозрачная оболочка.