Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

– Уже нет. Ее действительно очистили, не волнуйся.

– Саша… – От волнения я потерял всяческий пиетет. – У меняреально есть шанс?

– Небольшой, но есть. Я сейчас в вертолете… да, вижу тебя!Посмотри вниз… черт, у тебя нет такого обзора… Космодром видишь?

Я видел. Впереди и очень далеко внизу.

Когда я садился на Свободном, то на такой высоте над ним,конечно, не пролетал…

– Ты ровно идешь, – утешил меня Данилов. – Эта «птичка» ещеполетает. Тебе выдали расчет курса?

– Да, – глядя на дисплей, ответил я. – Две коррекции?

– Одна, чтобы выйти на ось дороги, другая перед касанием.

– У меня хватит топлива лишь на одну.

Данилов секунду молчал, потом решил:

– Выполняй первую, иначе промахнешься вообще. Дальше будешьпланировать.

– Понял.

– Все, работай, – бросил Данилов. – Ветра практически нет,видимость идеальная. Я на связи, но больше тебе не мешаю. Всем молчать!

Я проводил взглядом оставшийся по правому борту космодром.Четыре главных старта для челноков, три маленьких для спутников. Двепрекрасные, широкие, оборудованные на славу полосы. Пятнышко вертолета в небе.Я мысленно помахал Данилову рукой.

Счетчик молчал, лишь подергивал лапой по кожуху джампера.Слабый шорох отвлекал, я зло глянул на рептилоида, и тот затих. Похоже, понял.

Расчет на последнюю коррекцию уже был в компьютере. Вобщем-то использование маршевого двигателя в атмосфере не рекомендуется. Но мнетерять нечего.

Я дал подтверждение на маневр, и через несколько секунддвигатель автоматически включился. В атмосфере он работал как-то натужно,взахлеб… а может быть, мне это уже мерещилось… Двухсекундный импульс – челнокслегка дернулся, вообразив, что научился летать, потом продолжил падение.

По крайней мере мы действительно шли над дорогой. Господи,неужели в России научились прокладывать дороги прямо, не обходя каждый холмик?Или эта осталась с царских времен?

Высота уже упала до километра. Впереди, по обочине дороги,мелькали коробочки машин. Надо же, действительно очистили трассу…

Скорость, вот мой главный враг. Триста с лишним километров вчас – ничто по космическим масштабам. Но для обычной дороги и этонепозволительно много.

Я качнул челнок, проверяя, как слушаются рули. Машинаотозвалась на удивление неплохо. На экране компьютера желтая линия – моятраектория – отклонилась от зеленой. Я вновь вернул «Спираль» на ось дороги.Безумная надежда, что мне все-таки удастся приземлиться, стала чуть менеебезумной. На дорогу меня вывели настолько великолепно, словно отрабатывали этотманевр давным-давно.

Счетчик опять начал скрести кожух. Но уже не было времениотвлекаться. Дорога была в сотне метров под нами, и высота стремительно падала.Я пытался разглядеть, ровно ли иду, но компьютер уже был бесполезен, а обзор изкабины «Спирали» никогда не отличался широтой. В последний момент я все жедовернул челнок правее.

В тот миг, когда машина наклонилась, я заметил сразу двевещи. Во-первых, интуиция не подвела, я и впрямь рисковал завалиться в кювет,не будь этого последнего маневра. Вторая новость была куда хуже – в полукилометревпереди дорога резко сворачивала, огибая невысокую, заросшую деревьями сопку. Имало того, навстречу мне ехала машина!

Разницы между тем, куда я врежусь, для меня, впрочем, несуществовало. Шесть секунд, и…

Челнок тряхнуло, когда шасси коснулось асфальта. Он сразупошел юзом, как машина на льду, разворачиваясь левым крылом вперед. В приступебессмысленного рвения я выправил космоплан. Впереди разворачивалась машина –огромный обшарпанный «Икарус». Шофер, увидев несущийся на него звездолет, нерастерялся, а ухитрился затормозить и стал разворачиваться.

Господи, вот это бред! Челнок трясся, подскакивая на дороге,но пока ухитряясь не слететь в кювет и не перевернуться на одной измногочисленных колдобин. Впереди улепетывал, выжимая из мотора все силы,автобус. Да что он творит, я все равно быстрее, догоню! Выскакивал бы, выводиллюдей… нет, не успеть… так хоть съехал бы с дороги, может, кто жив бы остался…

Я еще попытался согнать «Спираль» с дороги. Хоть на обочину,хоть в сопку – лишь бы не в автобус! В голове вдруг всплылпронзительно-трагический голос полузабытой певицы: «А город подумал – ученьяидут…»

Но челнок явно не разделял мою готовность ксамопожертвованию. Он уже не скакал, а мчался по дороге, примирившись сасфальтом под колесами. Российские звездолеты – самые надежные в мире!

Автобус набрал-таки изрядную скорость, и расстояниесокращалось так медленно, что я успел заметить номерной знак: «06–31»,выхлопную трубу, выплевывающую густой сизый дым, привязанное сзади мятое ведрои надпись: «Не уверен – не обгоняй!»

Вот мы и не стали обгонять, а врезались в автобус…

Меня рвануло в ремнях, челнок содрогнулся, вставая на дыбы.Обшитый керамикой нос «Спирали» оказался покрепче прогнившего железа. Челноквъехал в автобус до половины, пока крылья не задержали его стремительногопродвижения.

Пару секунд мы ехали этим неожиданным тандемом, потом, снесяредкие бетонные столбики, стали преодолевать сопку. Где-то на десятом дереве иавтобус, и космолет примирились с преградой и остановились.

Вот тут тряхнуло так, что я на мгновение отключился. А когдаглаза удалось открыть, то с удивлением понял, что еще жив. Нос «Спирали»смялся, кабина сморщилась, как гармошка, но почему-то уцелели все стекла иработало освещение. На завалившемся джампере возился счетчик, отвязываястраховочный тросик. И как его не разорвало напополам?..

Я потряс головой, пытаясь прогнать из глаз кровавую муть.

А потом все у меня внутри похолодело.

Кровь была не в глазах. Все стекла «Спирали» были покрытыбагрово-красным месивом.

Боже!

Я сорвал ремни, выкарабкался из кресла, шатаясь пошел вшлюз. Счетчик, привстав на кожухе джампера, шлепнул меня лапкой по руке, словноостанавливая, но мне было не до него. Челнок подрагивал, видимо, сползая внизпо склону. Дверь в шлюз открылась с третьего рывка, потом я рвал рычагаварийного выхода. Люк поддался не сразу, но я все же справился – ужас придалсилы.

Воздух был прохладным и сырым, от горячей обшивки валил пар.Вокруг топорщился покореженный соснячок, от «Икаруса», замершего впереди, неслогарью. Я спрыгнул с двухметровой высоты, поскользнулся на мокрой траве,пошатываясь побрел к автобусу. Часть стекол тоже уцелела, лишь покрыласьпаутиной трещин, сквозь которые проглядывала все та же багровая каша.