Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Мийол-алхимик - Анатолий Михайлович Нейтак

Мийол-алхимик - Анатолий Михайлович Нейтак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 61
Перейти на страницу:
она слышала ранее).

Тут уж подыгрывать никто не решился — но вскоре Ригар «доиграл» и вернулся к кошмам с блюдами, чтобы заесть нешуточное внутреннее напряжение.

Парень-арбессин, девица-каэлин и примкнувшая к ним пара девиц, доставших откуда-то флейты (обычную и многоствольную), окончательно вернула общий тон импровизированного концерта к дразнящей, искристой, радостной лирике. Притом флейтины — обе сразу — играли так, заодно бросая на арбессина озорные взгляды и позволяя заметить как бы невинные жесты, словно обещали ему длинную и нескучную ночь.

А тот и не противился, щедро раздавая ответные подмигивания и дразнящие рулады.

Следующие пару часов все просто отдыхали, понемногу заряжая друг друга беззаботным теплом. Полноценные, совместно создаваемые мелодии звучали не всегда. В какой момент кто-то заиграет громче, побуждая беседующих приглушить голоса, или кто-то отложит инструмент, чтобы подать собственную реплику (или не отложит, а продолжит наигрывать что-нибудь, просто без акцента на мелодии, мягко). Кочевали по рукам небольшой барабан и парные шептуньи-зиттахи, наполненные мелким гравием, которыми разок воспользовалась Анноле — решилась, поддалась соблазну, не сдержалась… и не пожалела о том.

Но потом общий разговор свернул к более ранним событиям на этой же площади. А потом ещё дальше. Кажется, с подачи оранжевоголового подмастерья с арбессом, примерно так:

«А правда, что именно тут на вас напали Лерейид? — Да. — И вы отбились? Втроём? — Да. К чему-то такому мы готовились, но всё равно вышло… опасно. — Наверно, настоящая война много опаснее… я бы предпочёл её избежать…»

— Не всегда получается, — сказала Шак. А помрачневший Мийол, встретившийся взглядом с Ригаром и поймавший какой-то невысказанный сигнал, выдохнул, ненадолго зажмурясь, и занял место за Проектором Звуковых Иллюзий.

Почему-то все притихли. Впрочем… подозрительно обширная и мощная, как для всего лишь подмастерья, аура молодого мага над площадью дала понять, что грядёт что-то необычное.

И ожидания оправдались. С лихвой.

Начальные такты задали струнные. Партии мелодии мягко переплетались, журчали, словно голоса живых разумных. А потом притихли, потому что вступили далёкие барабаны. Рок, рок, рок. Пауза. Рок, рок, рок. Пауза. Рок, рок, рок!

Струнные партии взвились тревожно, на время заглушая барабанный ритм. Тщетно: тот стремительно усиливался, накатывал, давил…

Среди противостояния возвысился первый голос. И полилось.

…правда, Анноле сразу и накрепко запомнила только концовку:

Мы завалены телами. Жгучим комом в горле яд,

А вверху смертельным роем вражьи гушрусы летят.

«Подкрепления не будет», —

Буркнул глухо хэнкратар.

'Для укрывшихся в Лагоре мы — просроченный товар.

Не дождаться нам пощады. Только не от нагхаас!

Утешает лишь надежда: может, отомстят за нас…'

Недолгий, дёрганый проигрыш. И… призыватель впервые использовал своё собственный голос, неожиданно сиплый и тихий:

— Отомстить не получилось — просто выжил. Не впервой.

Что осталось? Мёртвый Лагерь.

Память.

Безнадёжный бой.

После пары финальных аккордов, уже не дёрганых, а откровенно рваных, Мийол встал, выдохнул с коротким поклоном, извинился и ушёл на борт одной из яхт. Ригар последовал за ним; смуглая с алуриной тоже привстали было, но после отмашки старшего годами мужчины уселись обратно, разом встревоженные, недовольные и… успокоенные?

— М-да, — подмастерье взъерошил свою слишком яркую шевелюру. — Как-то я… не подумал про… мне казалось, что всё было не настолько плохо.

Шак сказала — без выраженной агрессии, но неодобрительно:

— Тебе казалось, Луцес.

— А ты…

— Да, я была там. И если бы не учитель, там бы и осталась. И… хватит уже ковыряться в… этом. Чтоб ты понимал: я в Лагере-под-Холмом выросла. Пусть я не очень-то… но погибшие там были мне знакомы. Не все, но многие. С детства. И я бы тоже не отказалась посидеть в тишине, чтобы… и… ладно. Забыли. Сыграйте-ка лучше что-нибудь не сильно грустное, ну!

Долговязая каэлин без лишних слов заиграла первые такты «Холмов и долин», вскоре к ней присоединились другие музыканты. И старая, очень старая мелодия восстановила надломленный дух посиделок, заглушая своими мудрыми, спокойными переливами неловкость и тревогу.

Но даже она не могла ничего поделать с воспоминаниями.

Алхимик 6: мертвец на склоне

— Знаешь, Эшки… примерно в одно время с Эсхарием Ларенским жил другой философ, не относящийся ни к одной из современных ему школ. Уленгин Затворник его звали… ну, или так считается. Основная проблема в том, что подлинных, точно атрибутированных текстов Уленгина не сохранилось; его философия досталась нам в виде довольно сомнительной достоверности диалогов Затворника с Эсхарием, как бы критикуемых и комментируемых Зами Хронисткой, как бы обнаружившей переписку этой вот пары в неких невнятного происхождения разрозненных бумагах двухсотлетней давности. Хуже того: сама Зами вроде как привела в порядок диалоги, где-то поправила, где-то что-то из своих рассуждений выписала на полях, но труд сей не закончила. Внучка её, не особо разбирая массив бабушкиных бумаг, продала их чуть ли не по весу одному из старших учеников Тарзия Ларенского, который тоже что-то там приводил в порядок, правил и комментировал, но скоропостижно скончался. Ученик скончался, не Тарзий. Хотя тот к тому времени вроде тоже… так. Короче. Сервус серворум сына Тарзия закончил с этой чехардой и опубликовал — от имени сына, конечно, не своего — наконец-то архив Зами Хронистки. А на правах приложения к нему — так называемое «Извлечение из диалогов Уленгина Затворника с Эсхарием Ларенским». Вполне очищенное от археологических напластований и содержащее уже в более-менее чистом виде конкретно взгляды Уленгина, а не чьи-то там ещё. Как тебе такое?

«Сказ про запах мышиного хвоста, украденного из гнезда, унесённого за семь перелётов и там муравьями обглоданного».

Мийол хмыкнул.

— Примерно так, да. Впрочем, независимо от подлинности «Извлечений», их настоящего авторства, степени компилятивности и прочих привходящих обстоятельств самая суть, эссенция философии того, кого можно простоты ради поименовать Затворником, не вдаваясь в частности… эта вот суть как минимум любопытна. Да!

Отхлебнув из бутылки тёмного стекла, призыватель выдохнул и продолжил, словно читая с листа некий текст:

Разум есть проклятие, поскольку он даёт осознание ужасов бытия, не давая при этом силы разрешиться от сиих ужасов. // Неразумный и предразумный — не ведают проклятия сего. Зверь ест, когда голоден, спит, когда сыт. Чуя самку в поре, зверь кроет её, а когда пора проходит — оставляет её. Сожалений, колебаний, предчувствий, горьких воспоминаний об ошибках былого, страхов пред смутным будущим, сознания смертности своей — зверь лишён всего этого и тем счастлив. // Да, счастье его просто, как прост цветок полевой; чисто, как чиста вода в облаках. Но разве не завидна сия участь для разумного, что порой сам лишает себя разума различными средствами лишь ради бездумного забытья?

«Именно поэтому ты сейчас пытаешься не лишиться разума, так приглушить его?»

Мийол продолжил цитирование, словно ни в чём не бывало:

Потому от века так заведено, что разумные убивают неразумных, иной раз не гнушаясь для цели таковой и жизнь свою отдать. Один из корней того, заглублённый в природе разумного — зависть. // Ведь звери и зависти не ведают. // Крот не жалеет о том, что не имеет крыльев, как дрозд; и дрозд не жалеет о том, что лишён рыкающего гласа льва; и лев не смотрит с ненавистью на серну, которой не нужно лить кровь, чтобы насытиться, а серна не завидует кроту, способному укрыться под землёю от клыков и когтей голодного хищника. // Но человек видит скромность крота, видит вольный полёт птичий, видит грацию серны и львиную мощь — и завидует, завидует, завидует им всем. Потому что разум даёт ему отравный плод, сотканный из сравнений, отягчённый сомнениями и желаниями. И если даже от прямых примеров иной, неразумной жизни удалится человек — рядом всегда найдётся иной разумный, с которым можно сравниться, которому можно завидовать. // И так мужья завидуют жёнам, а жёны — мужьям, юные завидуют старцам, а те — юнцам, пахари — торговцам, Воины — магам, бесклановые — благородным, и так без конца. Голодные завидуют сытым, слабые сильным, глупцы умникам; но сытым, сильным, умным всё едино нет покоя: боятся они потерять то, что имеют, настороженно смотрят по сторонам — и завидуют тем, кто не отягчён ни силой,

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?