Император Всероссийский Николай I Павлович - Ирина Ружицкая

Текст договора был доставлен в Петербург А. С. Грибоедовым, щедро награжденным наряду со всеми участниками войны и мирных переговоров. Паскевич был удостоен титула графа с наименованием Паскевич-Эриванский (Ермолов называл его Эрихонским). Вскоре автор «Горя от ума» и «по совместительству» дипломат, был назначен «полномочным министром» в Тегеран. По воспоминаниям близких, Грибоедов был полон нехороших предчувствий в связи с предстоящей миссией (у творческих людей, как правило, хорошо развита интуиция). Прибыв в Персию, он настаивал на неукоснительном соблюдении всех пунктов мирного договора и своевременной выплате контрибуции, чем вызвал неудовольствие. Подстрекаемые англичанами, чьему влиянию на Среднем Востоке был нанесен удар победой России в войне с Персией, подогреваемые реваншистскими настроениями, персидские власти ничего не сделали, чтобы не допустить разгрома российской миссии в Тегеране. Поводом для нападения на жилище русского посланника стало предоставление Грибоедовым убежища двум армянкам и армянину, главному евнуху ханского гарема, принявшему ислам. 11 февраля 1829 г. русская миссия была разгромлена, а члены посольства, включая Грибоедова, растерзаны толпой. Все тела были страшно обезображены и сброшены в одну яму; тело Грибоедова удалось опознать только по характерной ране кисти левой руки, простреленной на дуэли (жена поэта перевезла его прах в Тифлис (Тбилиси)).

Русско-персидские отношения оказались на грани новой войны, в то время когда близился переломный момент в войне с Турцией. Персидское правительство, напуганное победами русских в этой войне, поспешило загладить вину. В Петербург отправилась представительная делегация с щедрыми подарками, включая алмаз «Шах». Одним из условий примирения стала выдача тела Грибоедова. «Извинительное» посольство достигло своей цели. Официальная версия о непричастности шахского правительства к трагедии была принята императором Николаем. Но вряд ли уместны намеки на то, что Персия якобы «покупала» расположение царя. Просто вести войну на два фронта Россия не смогла бы, и монарх это прекрасно понимал.

В наследство от старшего брата Николаю достался «восточный вопрос» – вопрос об отношениях с Османской империей, куда входило стремление России укрепить свои позиции на Черноморском побережье, обеспечить для себя наиболее благоприятный режим проливов Босфор и Дарданеллы, чтобы не допускать иностранные военные суда в Черное море, признание ее прав как покровительницы христианских народов Османской империи, защита южных границ. Восточный вопрос обострился в связи с греческим восстанием, начавшимся в 1821 г., продолжавшемся и в 1826 г. Русский монарх попытался решить дело миром. Летом 1826 г. с Англией был заключен договор о мерах по примирению турок и греков, к нему чуть позже присоединилась Франция. Пока европейцы старались погасить конфликт мирным путем, турецкие войска продолжали военные действия против восставших греков. Когда султан собрал большой флот с целью высадки в Греции для массового уничтожения там христианского населения, Россия, Англия и Франция решились на крайние меры. Соединенная эскадра трех стран блокировала турецкий флот в Наваринской бухте. 8 октября 1827 г. произошло сражение, продолжавшееся около четырех часов и закончившееся уничтожением соединенного турецко-египетского флота (египетский паша был вассалом турецкого султана). Его потери составили более 50 кораблей. Основной удар приняла на себя русская эскадра, уничтожившая большую часть вражеских судов.

Правящие круги Англии были недовольны усилением влияния России на Балканах после Наваринского сражения. Кабинет министров вынужден был уйти в отставку, премьер-министром стал герцог Веллингтон, непримиримый враг России. Между недавними союзниками пробежала черная кошка. Этим воспользовалась Турция, обвинившая Россию в организации греческого восстания и объявившая против нее священную войну «джихад». Однако никаких действий за этим не последовало – султан на тот момент не располагал достаточно боеспособной армией.

14 апреля 1828 г. русский император подписал манифест о начале войны с Турцией. 25 апреля русская армия в трех местах пересекла реку Прут и вступила в Дунайские княжества, подконтрольные Турции. 7 мая в полночь к войскам прибыл император, чья давняя мечта – «побывать» на войне, наконец, сбылась. Буквально на следующий день его свалила лихорадка, а, едва оправившись, он отбыл на встречу с Александрой Фёдоровной, которую препроводил в Одессу. Вернувшись, он лично следил за подготовкой переправы русских войск через Дунай. Сам он перебрался на другой берег в лодке запорожцев-старообрядцев, бежавших из России еще в XVII в. после восстания К. Булавина, живших в Турции и теперь вновь присягнувших на верность России и ее царю. Сопровождавший везде Николая I Бенкендорф был в ужасе – доверить свою жизнь потомкам людей, выступивших против «помазанника божьего»! Но все обошлось, казаки показали себя истинными патриотами России и настоящими героями, за что щедро были награждены чинами и орденами; отныне они были военнослужащими ее армии.

Генерал-фельдмаршал Иван Иванович Дибич-Забалканский. Художник Дж. Доу.

Вообще для Бенкендорфа наступили «горячие» денечки: император не выбирал безопасных путей и постоянно перемещался «по пересеченному горами и речками краю, где предприимчивый неприятель, имевший на своей стороне еще и помощь жителей» мог в любой момент «напасть и одолеть благодаря численному перевесу». Один раз Николай помчался в Одессу проведать супругу вообще без охраны. Много лет спустя его верный спутник Бенкендорф вспоминал про тот переезд: «И теперь дрожь пробегает по мне», тогда как император, «спокойно спал… или вел живую беседу, как бы при переезде между Петербургом и Петергофом».

Между тем осуществление плана осады сразу двух турецких городов – Варны и Шумлы – привело к распылению русских войск. Кроме того, Императорская главная квартира затрудняла продвижение армии вперед, обременяя ее многочисленными обозами. В войсках свирепствовали эпидемии, начался падеж скота от жары и голода. На военном совете императору объявили об опасности пребывания при армии, на что он напомнил слова Петра Первого Сенату: «Если случится попасть в руки врагов, то вы не должны почитать меня своим царем и государем» и не должны «исполнять мои повеления». А в письме к Константину Николай признавался: «Все, что касается этой кампании, представляется мне неясным… и я надеюсь, что милостивый Господь поможет нам выпутаться из нее».

Наконец, было принято решение сосредоточиться на штурме Варны, которая пала 1 октября. Для въехавшего в город русского монарха вид пережившего осаду города портил радостную картину победы: смрад, трупы, развалины… Взятием Варны завершилась не очень успешная кампания 1828 года, армия уходила на зимние квартиры, а «Золотая Орда», как прозвали Императорскую главную квартиру фронтовики за обилие золотых погон и аксельбантов, перемещалась к месту постоянного пребывания, в столицу. Бенкендорфу и всему сопровождению царя пришлось поволноваться не на шутку. Николай торопился поспеть в Петербург к 14 октября – дню рождения матушки, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Замирая от страха за жизнь самодержца, памятуя о его многочисленных переездах по суше почти без охраны, Бенкендорф предложил отправиться в Одессу морем, не предполагая, каким кошмаром обернется это морское путешествие. Через день после отплытия резко похолодало, небо затянуло свинцовыми тучами, начался шторм: срывало паруса, капитана пришлось привязать к мачте, чтобы его не смыло волной, а императора свалила морская болезнь. Хуже всего то, что судно несло в сторону турецкого берега, Николай даже переоделся в «партикулярную» (гражданскую) одежду, надеясь, что, если попадет к туркам, его не узнают. Тридцать шесть часов продолжался разгул стихии, но, в конце концов, удалось подойти и пришвартоваться на одесском рейде. Был третий час ночи, а уже в четыре утра император выехал из города в коляске в Петербург. Там его ждало ужасное известие – матушка умирала. Она скончалась в ночь на 24 октября 1828 г. После нее остались дневники, которые она вела всю жизнь, но эти записки никто не прочитал – сын собственноручно сжег их согласно последней воле покойной. В память о ней все воспитательные и благотворительные учреждения, бывшие под ее покровительством, были объединены в Четвертое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии (СЕИВК). Собственная канцелярия императора разрасталась.