Окончательный диагноз - Чингиз Абдуллаев

– Ну уж, конечно, не Перельман, – оживился Архипов, – этоабсолютно исключено. Абрам Моисеевич и мухи не обидит.

– Вот видите. Дочь живет за рубежом. Сына не было дома. Женаосталась в Москве. А Федор Григорьевич убит. Коллекция пропала. И никакихследов.

– Кто его обнаружил? Жена? Сын?

– Водитель. Они с охранником разбили стекло и проникли вдом. Тогда и увидели убитого Глушкова.

– Какое несчастье, – пробормотал Архипов. – Как это страшнои нелепо! Неужели его убили из-за этой коллекции? Не может такого быть. Простоне может быть.

Дронго молчал. Он видел, как искренне переживал его собеседниксмерть друга, и даже пожалел, что невольно причинил ему боль. Но уйти, несказав правды, он не имел права. Иначе доверительный разговор с академикомпревратился бы в обман. А ему не хотелось обманывать Сергея Алексеевича даже воимя высокой цели. К тому же правду скрыть было невозможно: к понедельникуАрхипов узнал бы всю правду. И тогда он понял бы, что Дронго его обманывал.

– У меня последний вопрос, – сказал Дронго. – Извините, чтовынужден задать его вам. Как вы думаете, жена или сын могли решиться наподобное?

– Нет! – замахал руками Архипов. – О чем вы говорите?! Вы сума сошли! Вы же сами сказали, что их не было на даче.

– Я имел в виду – не лично. Может, они кого-то наняли,кому-то поручили. Ведь Глушков был состоятельным человеком…

– Хватит, – простонал Архипов. – Я даже слушать такое немогу. Чтобы Олег или Вероника… Нет, нет. Для такого предположения я должен бытьчеловеконенавистником. Нет, никогда. Олег – не идеальный сын, а Вероника моглабыть не идеальной женой, но такое… Никогда.

– Спасибо, Сергей Алексеевич. – Дронго поднялся и протянулруку Архипову.

– Подождите! – неожиданно сказал академик. – Я вспомнил оРомановском. Кажется, он тоже известный нумизмат. Я знаю, что они частовстречались с Федором Григорьевичем и обсуждали новые приобретения. Конечно, японимаю, что он замминистра иностранных дел, а не убийца, но коллекционерыобычно народ немного чокнутый. Извините, что я вам об этом сказал, но мнепоказалось, что сообщить вам такую информацию все-таки следовало.

Дронго попрощался и вышел из кабинета. Из приемной онвыходил, провожаемый восторженным взглядом девушки, сидевшей на местезаболевшей секретарши.

«Романовский… – подумал Дронго. – А почему бы и нет? Ведь,как было сказано, все коллекционеры – люди немного чокнутые».

Он не сумел попасть домой вовремя. С половины двенадцатого уего дома в машине Леонида Кружкова сидел Эдгар Вейдеманис. Постоянныеавтомобильные пробки в центре города, ставшие в последнее время настоящимбедствием для жителей столицы, не позволили ему приехать вовремя. Когда онпоявился у дома, стрелки показывали первый час. Рядом с автомобилем Кружковабыла припаркована машина Потапова.

Дронго, выйдя из автомобиля, помахал рукой друзьям, чтобыони его ждали, и подошел к машине генерала.

– Добрый день, – поздоровался он с Потаповым, усаживаясьрядом с ним на заднее сиденье. – Что-то случилось?

– Да, – вздохнул Леонид Александрович. – Мне устроили такуювыволочку. Обвинили в авантюризме и нарушении служебной дисциплины. В общем, нехочется вспоминать. Хотя я все равно упросил моего руководителя разрешить вампродолжить расследование. Под мою личную ответственность.

– Вы ставите свою карьеру на кон, – нахмурился Дронго. – Этоне азартные игры, Леонид Александрович, здесь такие ставки очень опасны. А еслия не смогу вам помочь?

– Тогда меня отправят в отставку, – вздохнул Потапов. – Новы не знаете главного. Мы просмотрели все наши пленки, и одна из боковых камерпоказала, что несколько человек проходили в сторону дачи Глушкова. Это вовсе неозначает, что они убийцы, но на пленке эти люди есть. Хотя, конечно, мы несможем их допросить. Возможно, они просто вечером гуляли.

– Кто? – коротко спросил Дронго.

– Соседи, – снова вздохнул Потапов. – Возможно, онипроходили мимо дома Глушкова и совсем не обязательно должны были в немпоявиться…

– Кто именно и в каком порядке? – довольно невежливо перебилего Дронго.

– Сначала шел Лопатин, затем Романовский. И последней – дочьПерельмана.

– Пленка зафиксировала время их возвращения?

– Нет. Они, очевидно, делали круг, обходя дом с другойстороны. Так было удобнее пройти к своим дачам.

– И больше никого?

– Никого. Но эта камера была установлена для наблюдения заближней дорожкой, рядом с оградой, поэтому изображения несколько смазаны. Ноузнать всех троих можно. Учтите, что их появление еще ни о чем не говорит. Кдому можно было подойти с другой стороны и остаться незамеченным.

– Вы передали пленку в ФСБ? – спросил Дронго.

Потапов усмехнулся:

– Вы сами сказали, что я поставил на кон свою карьеру.Почему я должен делать такой подарок Земскову? Сегодня суббота, нерабочий день.Мы передадим им пленку в понедельник. Как и положено по закону. Сначала пошлемв прокуратуру, следователю. А копию – в ФСБ. Раз они такие законники.

– Вы хотите, чтобы я использовал эти два дня, – понялДронго.

– Очень хочу, – подтвердил Потапов. – У нас должен бытькозырь, о котором они бы не знали. Хотя я уверен, что ни один из троих не могни убить Глушкова, ни похитить его коллекцию монет. Нет, я уверен: такое простоневозможно…

– У них в руках ничего не было? – спросил Дронго. – Невидно, чтобы они несли какой-то предмет?

– Нет, конечно. Хотя… да. У Романовского в руках быланебольшая сумка, но я не думаю, что он прятал в ней оружие. И вообще этонелепая идея. Подозревать заместителя министра иностранных дел… Чушь какая!Нет, мы никого не подозреваем. Но, возможно, кто-то из них мог видетьпостороннего, пытавшегося проникнуть на дачу к Глушкову.

– Вы сказали, что с соседями разговаривали следователи?

– Вы же понимаете, как они разговаривали. Зашли, извинились,спросили, не были ли слышны в их доме звук выстрела или крики. Естественно,никто ничего не слышал. Следователи извинились и ушли. Чтобы допрашивать людейтакого ранга, нужно иметь личное согласие генерального прокурора страны. Никакне меньше…

– А мне такое разрешение не нужно, – понял Дронго. – Ведь яне государственный служащий, а частный эксперт.

– Вы правильно поняли мой план, – кивнул Потапов. – Остаетсятолько побеседовать с каждым из них.

– Сначала нам нужно поехать в институт, где работал Глушков,– напомнил Дронго. – Если хотите, поедем на моей машине. Или на вашей.