Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская

—Люблю тебя,— прошептала я, искренне желая поверить в то, что ничто в мире мне больше не нужно.

* * *

Через пару часов наш самолет взмыл в небо. С легкой грустью я смотрела в иллюминатор на удаляющийся город моих несбывшихся грез. Меня терзало любопытство: звонил режиссер Леону или нет. Я мысленно перенеслась во вчерашний вечер, вспоминая, был ли Майкл Уоррен среди тех, кому меня представляли. Нет, я не помнила такого имени. Значит, режиссер приметил меня, когда я пела. Жаль, что не удалось даже словом обмолвиться с Робертом, хотя мы провели вместе не меньше получаса. Просто не верится, что такое чудо приключилось со мной. Я весь день запрещала себе думать об Эвансе, но сейчас воспоминания ярким фейерверком взорвались в голове. Обжигающее дыхание Роберта на шее, завораживающий тембр его голоса. Неосторожный тяжелый вздох привлек внимание Леона. Он отложил планшет и взял мое запястье.

—Тебе нехорошо? Что с пульсом?

Вымученная улыбка не спасла положения. Он ждал ответа. Мне хотелось скрыть истинную причину волнения. Более того, вопросы, которые вертелись на языке, расстроили бы Леона.

—Все хорошо. Я просто вспоминаю, как мы с тобой познакомились, как ты спас мне жизнь, наш первый вечер,— вывернула я на проторенную дорожку.

Леон погладил меня по щеке. Похоже, ответ его удовлетворил. А ведь и правда, он спас мне жизнь, и я должна быть благодарной. Изгнав Роберта из мыслей, я положила голову на плечо любимому мужчине. Невольно взгляд упал на кольцо. Я ничего не понимала в драгоценностях — мне их не дарили, но эта вещица завораживала переливами и сиянием камней белого и коньячного цветов.

—Роскошное кольцо, спасибо!— я вспомнила, что не поблагодарила Леона. Лучше поздно, чем никогда.

—Тебе понравилось?

—Не то слово!

—Я буду делать тебе много подарков. Это кольцо я долго искал. Мне хотелось, чтобы оно было достойно тебя. Здесь пятнадцать бриллиантов чистой воды. Я заказал его две недели назад, но получил только сегодня.

—Стоит целое состояние, наверное!

—Не дороже денег, любимая! Но ты права, вещь эта имеет большую ценность. Я рад, что кольцо пришлось тебе по душе.

—А как ты угадал с размером?

—Когда ты спала, я измерил твой пальчик ниткой,— похвастался находчивостью Леон и добавил совсем тихо: — Ты спишь очень крепко и не всегда просыпаешься, когда я целую тебя. А теперь давай посмотрим кино.

У Леона был хороший художественный вкус. Пять часов в компании с Одри Хепберн пролетели незаметно. Самолет приземлился в аэропорту Кеннеди под финальные титры картины «Как украсть миллион».

Мы оставили вещи в гостинице «Пьер Тадж», у Центрального парка, и отправились на прогулку по Бродвею. На главной улице Манхэттена кипела освещённая рекламными огнями ночная жизнь. Я впервые увидела «Метрополитен-Опера» и побывала на площади Таймс-сквер. Все дела — завтра. Вечер принадлежал только нам двоим. Я открывала для себя Америку глазами Леона. Он был из той породы людей, которые везде чувствуют себя уверенно. Я доверяла ему и беззаботно наслаждалась жизнью, не переставая удивляться состоятельности ветеринарного врача. Смущали, конечно, красные флажки, которыми мой добрый волшебник обозначал границы дозволенного в наших отношениях. Но, если не брать в расчет работу в клинике, к ним я тоже понемногу привыкала.

На следующее утро Леону взбрело в голову познакомиться с моими родителями по скайпу. Я отложила потрепанный томик с детективом моей любимой пани писательницы и предупредила родственников, на звонок в пижамах не отвечать. Возлюбленный сел рядом со мной перед экраном и взял за руку. Дальше все происходило так, как обычно происходит во многих семьях: родители знакомились с женихом, но не воочию, а онлайн. Отец и мать были в восторге. Мой избранник произвёл неизгладимое впечатление. Леон пообещал им приехать в Россию, и клятвенно заверил, что сделает из меня врача. Папа прослезился и сказал, что вручает ему мою душу и тело со всеми потрохами. Словом, благословил.

—Ты был на высоте! Так не порадовало родителей даже мое возвращение на родину с Оскаром в зубах,— я нежно обняла Леона.

—Дался тебе этот Оскар. С тебя массаж,— он взвалил меня на плечо и отнес в постель.

—На очереди знакомство с моими родственниками,— оповестил возлюбленный, не переставая мурлыкать от удовольствия.— Уверен, все пройдет как по маслу. Они отчаялись женить меня и дождаться внуков. Ты будешь для них ангелом во плоти, что бы ни сказала.

—А ты хочешь детей?

—Да! Я надеюсь, ты не лопаешь втихаря всякую противозачаточную гадость?

—Нет, не лопаю.

—Значит, в ближайшее время ты меня осчастливишь?

—Как-то не думала об этом,— я немного растерялась, и Леон, перевернувшись на спину, удивленно спросил:

—Любимая, я не понял?

—Что не понял?

—Ты меня скоро осчастливишь?

—Да,— сказала я, прочитав в его глазах правильный ответ и пытаясь вспомнить последний день прихода женских немощей.

—Вот, это другое дело,— успокоившись, он опять лег на живот.— Продолжай.

* * *

Мистер и миссис Берри жили в двадцати милях от Нью-Йорка в милом городке Монтклер. Он славился разношерстной демографией и множеством ресторанов с поварами, не знавшими равных в мастерстве. У четы Берри был собственный доме посреди умело ухоженного сада. На дворе стояла осень, и в прихожей уютно пахло яблоками. На подоконниках расположились глиняные вазоны с лавандой и пряными травами, а у стены громоздились рыжебокие красавицы тыквы. Мы вошли в просторную светлую гостиную с круглым столом посредине, накрытым вышитой льняной скатертью. Погода стояла тёплая. Солнечный свет падал сквозь витражные окна на стены, на пол и на стулья, покрытые клетчатыми пледами, которые сегодня вряд ли понадобятся. Родители Леона встретили нас изысканным обедом. Индейка в брусничном соусе и штрудель по рецепту хозяйки, навели меня на мысль, что Леон с детства привык к вкусной домашней пище. Пора мне начинать штудировать кулинарные книги. Простота в общении и добродушный настрой царили за столом.

Я украдкой рассматривала родителей жениха. Леон внешне больше походил на мать, обладавшей скорее славянской внешностью, но темперамент и живость характера, безусловно, унаследовал от отца, итальянца по происхождению.

Меня, действительно, чуть ли не носили на руках. Ингрид и Джон до сих пор не растратили молодецкого задора. После обеда мы отправились на теннисный корт за домом. Джон гонял сына по корту из угла в угол, а мать так переживала, что ее волнение передалось и мне. Леон разрумянился, и я не могла отвести от него глаз. С грацией волка возлюбленный перемещался по площадке, отражая мяч за мячом, не забывая периодически кланяться прекрасным болельщицам. Джон играл отменно и выигрывал.

—Ты его любишь?— неожиданно спросила Ингрид, когда игра близилась к концу.