Атлас, составленный небом - Горан Петрович

Десять миллионов широких путей надежды

В обмен на посланное нами второе, значительно расширенное и дополненное лионское издание "По всему миру на воздушном шаре" (от 1892 года) наконец-то прибыло знаменитое "Международное расписание" Эдуарда Сама, раритет среди публикаций такого рода, мечта любого более или менее серьезного коллекционера. Таким образом, с поступлением этого исключительно ценного экземпляра, украшенного символическими изображениями вагона, парохода и самолета, количество книг в библиотеке Андрея возросло ровно до тысячи трехсот пятнадцати названий.

Можно с уверенностью утверждать, что на земном шаре не было такого хоть чем-то известного места, которое не было бы указано в одном из этих многочисленных томов, охватывавших область отправления и прибытия транспортных средств. Его не столь уж большая, однако со знанием дела подобранная библиотека путеводителей, портуланов, маршрутных схем, расписаний движения поездов, пароходов, самолетов, вариантов возможных пересадок, списков стоянок, источников питьевой воды и речных переправ охватывала самые отдаленные края и даже вроде бы исчезнувшие и вымышленные города и государства. Из карманных и энциклопедических изданий, инкунабул, брошюр и современных путеводителей можно было узнать, как добраться до Саутгемптона, Атлантиды, Гербиополиса, Ура, Львова, Маконда или любого другого населенного пункта, расположенного на любой географической широте. Караван до Хартума отправлялся по средам, ночью на Море Ясности, расположенное на Луне, можно было попасть на ладье из бумаги с парусами, на которых написаны стихи, а как утверждалось в одной средневековой рукописи, рассказывающей о древних обычаях и законах, лодка Харона пересекала реку Стикс каждые четверть часа (поэтому, чтобы душе не пришлось ждать на берегу, окна в комнате умершего следовало открывать с таким же временным интервалом).

Сидя за диваном посреди царства цифр и названий далеких мест, в окружении холодных на вид книг, Андрей неутомимо читал, изучал, подчеркивал, подсчитывал этапы, повторял вслух факты и пытался связать их. Ему было известно уже более десяти миллионов способов добраться до Града из разных концов света. И он надеялся на такое же количество возможностей, что Эта вернется к нему. Ежеминутно где-то отчаливал какой-то пароход, взлетал какой-то самолет, прибывал на станцию какой-то поезд. Ежеминутно Эта имеет возможность отправиться в путь, к нему, поэтому, естественно, ежеминутно можно ожидать хоть сейчас! - ее появления на пороге дома без крыши. Если она движется с востока - здесь увидит росу, если приближается с запада - не разминется с полуднем, со стороны юга - значит, приедет послушать закат, если же ехала с севера - может быть, она уже прячется здесь, продолжая начатую игру в прятки.

Андрей не только изучал возможности Этиного возвращения в город, но и особым образом расположил книги своей библиотеки. За диваном возвышались мощные пирамиды томов в твердых переплетах, тянулись стены печатных изданий в глянцевых суперобложках, смело возносились вверх башни из роскошных изданий с позолоченными обрезами. Нужно ли повторять, что к этому укреплению вело по меньшей мере десять миллионов широких путей надежды.

__________

17/ Анатомика I

Разумеется, для того чтобы поближе подойти к любому человеку, требуется преодолеть фортификации, каналы, тропы, подъемные и обычные мосты, скрытые проходы, парки, широкие дороги, сады... Много выводов можно сделать о человеке на основании того, чем он себя окружает. Некоторые люди большое внимание обращают на оборону - такие даже знакомого не подпустят к воротам. Другие же, наоборот, не думая о возможной опасности, живут "на ветру" - без прикрытия, без заслона, не скрывая даже от случайных прохожих самых потаенных уголков своей личности.

В соответствии с тем, что изложено выше, развивается и многовековая дискуссия между сторонниками закрытых и открытых подходов. Первые предостерегают, напоминая рассказ об одном властелине города Хайдельберга. Этот наивный вошел в историю благодаря тому, что приказал разрушить все укрепления вокруг своего замка для того, чтобы расширить парк. За свою храбрость он заплатил смертью в плену у соседа-феодала, который коварно напал на него, воспользовавшись таким необдуманным шагом. Другие тоже ссылаются на эту историю, однако говорят о хайдельбергском властелине как о человеке с открытым сердцем, любителе природы и свободной жизни без ограничений.

Наряду с этим и в интересах истины, требующей стремиться к как можно более полной картине, следует упомянуть и совсем не малочисленную группу тех, кто окружает себя закамуфлированными подходами. Так, нередко бывает, что за посеревшими и обросшими терновником стенами толщиной в несколько метров стоит роскошный дворец в стиле барокко, богатый кружевными украшениями и раскрытыми окнами. Разумеется, многие знают, что нередко и после двухкилометровой прогулки через безукоризненно ухоженный парк, со множеством фонтанов и позолоченных статуй, можно встретить развалины, по виду которых почти невозможно представить себе, как выглядело когда-то то, чем они были.

Жар солнца плескался о борта ладьи, сверкавшей посреди поля. Многие из собравшихся здесь и раньше делали бумажные кораблики, чтобы, нагрузив их дарами для бога воды Варуна, пустить вниз по реке. Однако никто до сих пор не видел такой огромной ладьи из бумаги, как эта, в которой хватило бы места для двадцати слонов и которая была стройнее столбов Ашока и белее молока коровы, родившей первого теленка. Тысячи глаз с любопытством ожидали прихода ночи часа, когда было назначено отправление.

На судно уже были погружены пища, карты, цветы - одним словом, все необходимое для длительного путешествия. Добровольцы прощались с родней. Оставалось только поставить бумажный парус, на котором самые искусные каллиграфы в течение полугода писали любовные стихи лучших поэтов. Как предполагали создатели ладьи, благодаря этому парус становился шире, чем был на самом деле, и мог принять в себя больше ветра.

Когда луна посеребрила день, разожгли костры. Голоса затихли, было слышно, как в соседней долине зреет ячмень. Моряки на борту ладьи разом потянули снасти, и парус со звуком, похожим на шорох крыльев, развернулся. Ветер коснулся написанных на нем стихов, ладья качнулась влево, потом вправо, державшие ее подпорки упали, корпус приподнялся на полметра, нерешительно застыл - и ладья из бумаги тронулась в путь. Кто-то заиграл на ситаре, зазвучали барабаны и гонги, собравшийся народ махал на прощанье, а путешественники, стоявшие на палубе, горстями бросали лепестки цветов.

Судно поднималось все выше и выше. Нос его был обращен к созвездию Пушья, примерно туда, где расположена Нандана, небесный лес верховного бога Индры. Бумажная ладья решительно рассекала волны свода. И даже когда она была уже почти не видна в синеве, даже когда уже исчезла за горизонтом, до самого утра откуда-то сверху на поле продолжали падать лепестки цветов.

Иллюстрация 16. Кангра школа, "Отплытие", миниатюра из справочника "О путешествиях по небу", 7х4 см, приблизительно 1700 год, Музей путешествий, Дели.

?

Что же скрывается в шкатулке Драгора? Должно быть, там находится что-то особенно ценное, раз даже с расстояния в три взгляда видно, что и она сама выглядит как драгоценность.