Волчий шлем - Ричард Кнаак

— Она уверяет, — сказали хором два совершенно одинаковыхголоса, — что ее призвал свисток стража.

— Это невозможно. Всех главных стражей уже опросили. Никтоиз них не пользовался талисманом. — Этот голос принадлежал долговязой тощейфигуре, которая словно не шагала, а парила по комнате. Такое впечатлениесоздавалось благодаря длинному ниспадающему одеянию алой и белой расцветки.Лицо фигуры закрывала вуаль, так как смотреть на него было опасно. Такова ценавласти.

— Хаггерт, — продолжали однозвучные голоса, — а не может либыть так, что кто-то нашел талисман бывшего стража? Ведь некоторые стражипогибли или, по меньшей мере, исчезли.

— Когда умирает страж, его личные талисманы — все до единого— умирают с ним. Свистки должны были превратиться в пепел. Скорей, я полагаю,кто-то научился имитировать свист…

— Еще чего, — фыркнули голоса-близнецы. — Вы ведь знаете,что истинная связь с Землями Мечты не во власти Разрушителя. Так гласят законы,установленные в самом начале.

— Но есть еще Шейдерол. Он знает секреты. Когда-то он былодним из нас.

— Шейдерол утратил свое знание, когда прельстился посуламиРазрушителя. Братство ци тоже не могло воспользоваться талисманом — в своембезумном стремлении к власти они сами перешли за нормальные природные границы.Именно они пытались пленить или убить тех двоих.

Высокий, которого называли Хаггертом, задумчиво теребилткань, закрывающую лицо:

— А что Тройя? Она что думает? Фигуры-близнецы одновременнокивнули:

— Она считает, что медлить нельзя. Это дело надо решать, ибесповоротно. Лучше перестраховаться, чем потерять все.

— Вам не кажется, что это слишком?

— Нет.

— Но тем самым мы ставим себя на одну доску сволками-рейдерами. Даже хуже. Вас это не беспокоит?

— В военное время часто приходится наступать себе на горло.Но когда арамитов и этого их собачьего божка поглотит пучина, мы забудем этидни, как кошмарный сон, и вернемся к простым радостям жизни — все мы, кромеэтих докучливых ци.

Хаггерт вздохнул:

— По-моему, ваши мечты о возвращении к прошлому несбыточны.Даже для Земель Мечты. У меня есть предложение. Нелюди вошли в Люперион. Думаю,они могут помочь нам в этом деле. Это означает, что придется призвать помощьВорот. Затем, когда те, кого мы ищем, останутся одни…

Фигуры-близнецы подались вперед, слушая план Хаггерта. Времяот времени они ухмылялись — совершенно одинаково.

На какой-то краткий миг он проснулся. Оковы по-прежнемусвязывали его, как и много веков назад. Почему же прервался его сон? Онвспомнил прошлое — оно всегда оставалось с ним — и ощутил присутствие некоегоразума, хорошо ему знакомого. Этот разум был далеко, но все же ближе, чемкогда-либо. Быть может, подумал он, близится час освобождения. Быть может…

Узник вновь погрузился в вековую дремоту — но часть егосознания продолжала работать. Этому трюку он выучился давно. Если новоеощущение исчезнет, бодрствующая часть сознания тоже забудется сном. Если жеоно, напротив, усилится…

…то игра начнется заново.

И огромный левиафан закрыл глаза.

Город за крепостной стеной действительно производилвпечатление — но не красотой, а невероятным скоплением людей и животных. Улицыбыли запружены народом; казалось, будто всадники переходят вброд бурную реку.

— Это что, базарный день? — обрел наконец дар речи Моргис.

— Базарный день? — Хранитель самодовольно ухмыльнулся. —Нет. В Люперионе всегда так.

— О!

Сгущались сумерки, но жизнь в городе и не собираласьзамирать. Улицы были залиты светом всевозможных фонарей. Толпы народа текли поулицам; Грифон заподозрил, что так будет продолжаться до самого рассвета.

Люперион поражал контрастом между ярмарочной пестротой иугрюмой символикой арамитов. На базарной площади красовались шатры и палаткисамых причудливых форм, а вокруг высились мрачные прямоугольные строения —оплот военной мощи волков-рейдеров. Бешено бились на ветру знамена сизображениями волчьей головы, повсюду стояли либо маршировали воины в доспехахиз черного дерева. Все здесь было окрашено в черный, белый и серый цвета — вотличие от центра, где кипела жизнь и в глазах рябило от игры красок, отпереливов самых немыслимых цветов — в том числе оттенков кожи самих обитателейгорода. Многие из этих оттенков были знакомы Грифону, но люди с голубой кожейзаставили его насторожиться. Бисин как-то обронил пару слов о таких людях, ноптицелев тогда подумал, что речь идет о специально окрашенной коже. Теперь онпонял, что ошибся. И что важней всего — голубокожие люди были уроженцамиместности неподалеку от Тилира! А ведь Бисин говорил, что люди из тех краевпочти не появляются на юге!.. Интересно, подумал Грифон, что еще забыл илиперепутал капитан «Корбуса»?

Грифон боялся, что двигаться в людском потоке будетнепросто, — но люди тотчас расступались, видя приближение патруля, а когда онпроезжал, снова смыкали ряды, причем двигались они точными, словно заученными,движениями. Это кое-что говорило об Империи арамитов.

Д`Хаарен предложил двоим путешественникам отправиться вгостиницу «Путь Шакала», где их наверняка ждут еда и ночлег. Грифон любезнопоблагодарил его, хотя радушие капитана было более чем подозрительно. Внесомнения, в гостинице их ждала парочка-другая шпионов — но, в конце концов, этоне так уж опасно. Укрыться от соглядатаев не составит большого труда.

Когда Грифон и Моргис отделились от арамитов, только один изчленов отряда — а именно Хранитель — попрощался с ними. Он кивнул и добавил:

— Желаю, чтобы ваше путешествие закончилось должным образом.

Оба сочли за благо не заметить двусмысленности этогопожелания.

— У вас-с-с ес-с-сть какие-нибудь мыс-с-сли? — прошипелМоргис, когда отряд удалился.

Птицелев кивнул и, притворяясь, будто любуется городом,прошептал:

— Да. Мы поедем в «Путь Шакала» и заплатим за ночлег, нобольше там не появимся. Я хочу уйти из этого города еще до рассвета. На тотслучай, если нам придется на время разлучиться, я предлагаю найти другуюгостиницу, которая станет нашим местом встречи.

— Звучит вполне резонно — если только ваши планы включают всебя приличный ужин. Я чувствую, что на месте желудка у меня бездонная яма.

Грифон знал это: