Клетка - Стеф Хувер

И что? Все зря? Мистер Мелларк взирал на нее с таким выражением на лице, будто рассматривал манекен в витрине магазина.

Да что за хрень! Еще никто не относился к Амелии с таким безразличием. Ну ладно, не повелся, но мог бы возмутиться, заставить застегнуться, пригрозить. Ну хоть как-то отреагировать! Только не стоять со скучающим видом!

Амелия прищурилась, уставилась прямо в глаза мистеру Мелларку.

– А-а, понимаю. Вас больше мальчики интересуют.

Гейл молчал. Просто молчал и выглядел по-прежнему невозмутимым. И это выводило Амелию из себя.

– А директор в курсе ваших предпочтений? А попечительский совет? – Она ухмыльнулась, смерила мистера Мелларка с головы до ног презрительным насмешливым взглядом. – У нас, конечно, толерантность и все такое. Но не думаю, что все эти богатенькие папашки и мамашки спокойно отнесутся к присутствию в школе учителя-педика.

– Вы можете идти, – не повышая голоса, произнес мистер Мелларк.

– Ну да, конечно! – воскликнула Амелия, кипя от негодования, направилась к дверям и вывалилась в коридор прямо в расстегнутой блузке. – Че вылупился? – проорала в лицо остолбеневшему при виде ее парню. – Слюни подбери, недоумок! – Еще бы и врезала, если бы тот торопливо не отшатнулся в сторону.

На следующую химию она явилась как ни в чем не бывало. Вошла в кабинет, беззаботно улыбаясь, огляделась. Почти все места были уже заняты. Но ей без разницы, с кем и где сидеть. Потому она и выбрала ближайший свободный стул.

На соседнем сидел парень. Амелия первый раз его видела. Раньше – то ли не попадался, то ли она просто не обращала внимания.

Волосы короткие, темные, а глазки синие. Но вот кроме глазок – ничего особенного. Разве что выражение на физиономии не слишком приветливое. Но ей по фиг.

Амелия плюхнулась на сиденье, еще и произнесла:

– Привет!

Парень не ответил, только глянул чуть исподлобья. Кто бы другой, с более нежной душевной организацией, после подобного взгляда, может, и подскочил бы, и убежал подальше. Столько в нем было «ласки и теплоты». Но только не Амелия. Она еще и спросила:

– У тебя как с химией?

С химией у Сэлла было все более или менее.

Нет, возможно, кто-то бы возразил и даже поспорил насчет того, что этот дичок рубит в химии получше любого среднестатистического студента их школы, но Сэлл так не считал. Он знал свои слабые места, видел, к чему надо стремиться, и был уверен, что, если поднажать с учебой, перед ним откроется многообещающий портал. И уж тогда-то он своего не упустит – обязательно свяжет свою будущую профессию именно с этой наукой.

Ага, размечтался!

Реальность рисовала иные перспективы.

Сэлл демонстративно отвернулся от навязавшейся соседки. Отвечать на дежурные вопросы он не обязан. К тому же еще со времен начальной школы учили не заниматься пустой болтологией на занятиях. Или в этой голове со смазливой мордашкой не задерживалась никакая информация?

Парень фыркнул в кулак.

Мелларк покосился на Сэлла.

Острое, жгучее чувство заставляло тушеваться, пригибаться пониже к столу. Что-то было во взгляде Гейла Мелларка такое, что смущало парня. Смущало на уровне подсознания. Сбежать, спрятаться, скрыться. Но прятки Сэлл презирал. К тому же всегда задавался целью во что бы то ни стало и при любых обстоятельствах бороться с самим собой. Бороться – значит изучать себя, свою сущность и психологию. Докапываться до истины. Побеждать. И Сэлл впился ответным взглядом в учителя.

Теперь, похоже, смутился Мелларк:

– Вам что-нибудь непонятно?

Учитель вскинул подбородок и сделал вид, что совершенно спокоен. Но смотрел он не в глаза ученику, а на его переносицу.

Хороший ход. Такую игру Сэлл с удовольствием принял.

– Все непонятно, – отчеканил он и выжидающе замер, продолжая испепелять взглядом холеное лицо учителя.

Скулы слегка тронул румянец, бровь нервно дернулась. Теперь Мелларк должен был шагнуть через две ступени, чтобы не упасть в грязь. В глазах Сэлла, естественно. Это сам Сэлл мысленно дал ему такую установку и мечтал, чтобы противник не сдался, ведь так интереснее. Проверял его на прочность и зачем-то желал себе проигрыша. Ради справедливости.

– Повторяю, – ровным тоном заговорил Мелларк, – цель сегодняшней лабораторной работы – определить плотность жидкостей…

Плотность жидкостей! Ха! А он, кажется, и сам не уверен, что мы сегодня измеряем! Рука-то задрожала… Или совсем не поэтому «невозмутимый» учитель вцепился в планшет так, что пальцы побелели?

Рукав пиджака уехал вверх, оголив запястье… совсем хрупкое, тонкое, с остро выпирающей костяшкой…

Сэлл попытался поймать взгляд Мелларка – не удалось.

– Каких? – хмыкнул он и откинулся на спинку стула.

– Всех, – неубедительно отрезал учитель. Быстро отвернулся и прошагал к окну.

Сэлл даже улыбнулся, утвердившись в собственных догадках.

– Я вам и без лабораторной про плотность каждой расскажу. – Он брезгливо отодвинул защитные очки и вытянул ноги в проход.

Кто-то загоготал.

– Наденьте очки! – неестественно строго вскрикнул Мелларк.

После чего все студенты уставились на Сэлла, а Амелия даже забубнила ему что-то вполголоса. Но Сэлл никого не слышал и не видел: он не сводил глаз с Мелларка.

– Только после вас! – ухмыльнулся. – Надо уступать… э-эм… старшим!

Мне девять. В кухне источает ароматы индейка. Нэнни всегда маринует ее в особых специях и не выдает секрета никому, даже маме, даже в качестве рождественского подарка. Можно часами исходить слюной в ожидании угощения. Но оно того стоит.

Мы с Ло стащили печенье и довольные, как тюлени, дурачимся у себя в комнате.

Папа что-то пишет в кабинете.

Мама укладывает спать Патрика – братишке что-то опять нездоровится, и он капризничает.

А в гостиной раскинула пушистые лапы огромная ель. Мы наряжали ее полдня и вволю нахохотались. Родителям даже пришлось несколько раз повторить, что смех до плача доводит. Но не понимаю, почему бы не хохотать, если все хорошо.

Звонит телефон…