Рокот - Анна Кондакова

Марьяна выскочила из подъезда и проскользнула мимо, даже не обратив внимания на парня, сидящего на скамье у дома. Что ж, вполне на нее похоже. Она ничего и никого не замечает, если не хочет, чтобы это существовало в ее жизни.

Замкнутость девушки чувствовалась на расстоянии: по торопливой походке, чуть сутулой спине и черному спортивному костюму без единой яркой вставки. Даже ее кудри, когда-то пышные и беспечные, теперь походили на приглаженные театральные волны.

Вот только, увидев их, Стас, и без того нервный, ощутил настоящую панику.

– Мари, – окликнул он девушку, вскакивая со скамьи. – Марьяна, – поправил он сам себя и поспешил вслед за ней.

Она услышала и, кажется, узнала его голос. Правда, не обернулась, а вздрогнула, съежилась и ускорила шаг, ускользая в арку между домами, – черт, она от него сбегала.

– Мари! – Эхо отскочило от стен бетонного свода и размножилось. Как же много вины и отчаяния Стас услышал в собственном голосе. – Мари, стой! Подожди!

Девушка остановилась.

Ее силуэт в тени арки превратился в литой черный столб, словно заострился и ощетинился. А потом Марьяна внезапно развернулась и пошла прямо на Стаса. Неотвратимо ступая, как в кино надвигается вражеский танк. Стас готов был поспорить: под ее массивными черными кроссовками заискрило статическое электричество, подпитываемое ненавистью.

– Мари, привет… – Он смолк и попятился, уверенный, что столкновение их тел неизбежно.

Девушка продолжала наступать, вытесняя Стаса во двор, который они только что покинули. В ее глазах тлела ненависть.

– Не смей называть меня Мари, скотина, – процедила она. – Не смей являться сюда и разговаривать со мной. Если не хочешь проблем, проваливай.

Чего уж, прямолинейность и умение переходить сразу к сути всегда были неотъемлемой частью характера Марьяны Михайловой.

Девушка прибавила шагу, пока не оттеснила его к низкому металлическому забору, отделявшему детскую площадку от проезжей части двора.

– Послушай, Мари… Марьяна. Я без причины бы не стал тебя беспокоить.

Стас сжал прутья забора за спиной. Сжал так, что на руках чуть не полопались жилы. Он снова почувствовал себя беспомощным, как будто смотрел не в глаза одноклассницы, а на то дьявольское озеро, в которое его когда-то кинули.

Марьяна остановилась за пару метров от Стаса. Ее грозные кроссовки, казалось, зарычали и оскалились, как два добермана, рвущиеся с цепей.

– А ты не боишься, что я вызову полицию и сдам тебя к чертям собачьим? Тебе не жаль своей мелкой жизни, Станислав Викторович?

«Станислав Викторович».

Неужели она еще помнит его отчество? Этот маленький нюанс породил надежду: возможно, есть шанс, что Марьяна не разобьет ему голову каким-нибудь тяжелым тупым предметом. Если она помнит его отчество, значит, не забыла и все остальное. По крайней мере, то, что Стас совершал не одни лишь плохие поступки.

– Только не надо мне угрожать. – На него нахлынула ярость. Он оттолкнулся от забора, сделал шаг навстречу разгневанной Марьяне и чуть спокойнее добавил: – У меня проблема.

– Проблема? У Стаса Платова бывают проблемы, которые он не может решить, не сломав кому-нибудь нос или еще похуже? – уточнила Марьяна звенящим ровным голосом.

Гнев и страх объединились на ее лице в одну определенную эмоцию – презрение.

– Мне помощь нужна… твоя, – выдавил Стас, силой заставляя себя говорить, а точнее, просить помощи. Он помолчал, ощущая, как неприятно трутся друг о друга зубы, и добавил: – Я ведь никогда не просил тебя о помощи, Мари. А теперь прошу.

– Не называй меня так! – Она тяжело задышала, оттянула воротник футболки, виднеющейся из-под спортивного костюма. – Как последняя мразь, ты приходишь ко мне и просишь помощи? Ты вообще слышишь, что несешь? А ничего, что из-за тебя погиб мой друг?

Стас подавил желание отвести взгляд от бледного, перекошенного злостью лица Марьяны.

– Бежов не был тебе настоящим другом.

– А кто был? Ты, что ли?

– Может, и я. – Стасу вдруг захотелось, чтобы его тут не было. Но он здесь был, и пришлось продолжать этот неприятный для всех разговор: – Бежов просто… погиб. Так вышло. Ты должна мне поверить.

В его словах лжи было не так уж и много.

– Я не должна тебе ничего. – Скулы Марьяны нервно дернулись, шея напряглась. – Проваливай, – бросила она и направилась в арку.

Ненавидя себя за то, что делает, Стас в два шага догнал девушку, схватил за запястье и развернул лицом к себе. Грубо, властно и отчаянно.

– Какое отношение к тебе имеет Полина Михайлова? – Стас посмотрел в стылые глаза Марьяны, пытаясь разглядеть в них хоть одну искру доверия. – Она дала твой адрес, написала его своей собственной рукой. Хочешь, покажу записку?

Девушка замерла. От охватившего ее ужаса она перестала даже дышать и только через несколько долгих секунд сумела произнести:

– Полина Михайлова – моя тетя. Она пропала тридцать лет назад и официально признана мертвой. Ни тебя, ни меня тогда даже на свете не было, и никаких записок она тебе написать не могла. Но если ты пришел поиздеваться и шокировать, то у тебя получилось. Доволен, скотина?..

Когда Марьяна услышала его голос – низкий, с еле слышной хрипотцой и перебором ломаных гласных «а» и «о», – первая мысль пронзила сознание, как нож для колки льда: «Он снова пришел все разрушить».

Он снова пришел забрать у нее что-то важное и дорогое, причинить боль, много боли, он пришел унизить ее.

Ну а потом Марьяну бросило в пот, колени вздрогнули, горло напряглось, готовое издать такой крик ненависти, что взорвались бы фонари на столбах. Она бы кричала: «Сгинь, сволочь!» – сотни раз, пока не убила бы его своим криком. А потом смотрела бы, как он корчится у ее ног, беззащитный, как кровь сочится у него из глаз и ушей.

Вот как она его ненавидела.

Но больше всего она его боялась. Боялась его сильной энергии, боялась попасть под его влияние, боялась, что он сделает с ней то же, что и с Бежовым, и не понесет наказания.

За выдержку и твердость характера подруги с факультета журналистики называли Марьяну железной – они просто не знали, что ее железо гнулось от страха при одном упоминании имени Стаса Платова. Никогда в жизни, даже под дулом пистолета, она не показала бы своей слабости, но, услышав его голос, она испугалась.

Господи, как же она испугалась!

Мало того что Платов всегда был склонен к насилию, так Марьяну еще и угораздило когда-то с этим чудовищем дружить.

Пять лет назад, когда она училась в девятом классе, Марьяна и подумать не могла, что парень с настолько сомнительным амплуа и волчьими повадками, как Стас Платов, предложит ей встречаться.