Он и Она - Александр Редько

Привычка эта родилась тогда, когда они начали встречаться. Вспоминая свою жизнь в браке и другие отношения с представительницами слабого пола, Он с удивлением отметил, что практически никогда и ни с кем этого не делал. Не советовался. Всегда и все решения принимал сам. Не то чтобы считал, что советоваться с женщиной зазорно для мужчины. Просто нужды такой не было. Подумал, решил, сделал. А как же иначе?

Ведь до сих пор женщины твердят одно и то же: «Мужчина должен решать проблемы, а не создавать их». Вот Он и решал. Это стало настолько естественным, что Он перенёс, не задумываясь, эту привычку и в отношения со своей Любовью. Жил и поступал так, как и прежде.

Однажды, пытаясь предугадать желания своей Королевы, наткнулся вдруг не на злое, но довольно колючее и резкое:

– А я тебя об этом просила?

«Ледяной душ» подействовал моментально, но вызвал ответную реакцию:

– Меня не надо просить! Я почувствовал и сделал. Мне показалось, что это нужно тебе. Необходимо!

Второй «ушат холодной воды» отрезвил его ещё больше:

– Когда мне что-нибудь будет нужно, я скажу тебе об этом сама.

Такого с ним ещё не было! Никогда.

Раньше другие женщины радовались, когда Он делал чтото хорошее для них. Случалось, что не совсем к месту, но женщинами это воспринималось более чем благосклонно. Они говорили: «Не вовремя, конечно, но приятно». А здесь: «Будет надо – я скажу сама». Резко. Категорично. Без возражений.

Менять свои убеждения, подстраиваясь под желания своей Женщины, Он тогда посчитал неприемлемым.

– Кто ты такая, чтобы я, проживший большую жизнь и имеющий достаточный опыт в отношениях, прогибался под тебя?

…Самолёт, в котором они летели домой после отдыха на курорте, болтало где-то над Средиземноморьем в зоне турбулентности на высоте десять тысяч метров. Стюардессы, давно привыкшие к такой ситуации, ловко обслуживали пассажиров воздушного лайнера, разнося обед. «Курица с макаронами? Говядина с гречкой?» Лотки с разогретой пищей ставились на откидные столики впереди стоящего кресла. Зона турбулентности, казалось, не закончится никогда. С обедом было покончено. Пустые лотки с остатками трапезы стояли на столике и не давали откинуться в кресле. И ему тоже. Он протянул руку, намереваясь забрать лоток со столика своей Женщины, полагая, что он мешает и ей. Она смотрела в окно иллюминатора на проплывающие облака. Закрыв крышкой лоток, Он поднял его и хотел переставить на свой столик, чтобы ей стало удобнее.

Самолёт тряхнуло в очередной раз. И… Он зацепил рукой пластиковый стаканчик с остатками воды. Вода растеклась по джинсам на её колене.

Реакция была моментальной:

– Я просила тебя убирать этот лоток?

– Я просто хотел помочь! Прости.

Она посмотрела на него с горькой улыбкой, как на несмышлёныша, и с безнадёжностью в голосе произнесла:

– Я столько раз говорила тебе: прежде чем чтото сделать, спроси меня, пожалуйста, нужно мне это или нет? Ты услышишь меня когда-нибудь?

И столько в её голосе и глазах было печали, что Он совсем сконфузился. Хотелось исчезнуть, провалиться. Чтобы под ним вдруг открылся люк и Он вместе с креслом навсегда покинул борт самолёта.

Он привык сам принимать решения, а ей нужно, чтобы Он советовался с ней. Он никак не мог согласиться с этим. Да что же это такое?! Тебе нужно, чтобы я подал руку, когда ты выходишь из автобуса? Тебе будет приятно, если я прямо сейчас, посреди улицы, обниму и поцелую тебя на глазах у всех? Тебе захочется стаканчик горячего кофе на вокзале, потому что сейчас очень холодно?

Он подавал руку. Брал и целовал, если хотел. Видя, что холодно, приносил кофе. Он не обращал внимания, если его искренний порыв оставался невостребованным.

Женщина вышла сама – честь и хвала ей! Он спокойно относился к тому, что при попытке обнять и поцеловать бывал отстранён. Что кофе, без спроса принесённый в мороз, летел в контейнер для мусора. Он не обижался! И это было не угодничество перед особой женского пола. Он жил так! Подчинялся своим инстинктам и порывам. Иногда не мог объяснить себе, почему делал так, а не иначе. А теперь не мог осознать до конца, зачем, чтобы сделать чтото хорошее для своей Женщины, надо получить на это её разрешение. А Она не понимала, почему раз за разом Он поступает по-своему. Как хочет Он. А не Она.

Было, и много раз, когда то, что Он делал, не спрашивая, вызывало у его Королевы восторг и восхищение. Захотелось подарить цветы – купил и подарил.

Однако впросак попадал Он всё чаще и чаще. И каждый следующий раз уже сомневался: надо сейчас спрашивать или нет? И если ошибался, то испытывал тяжёлое, давящее чувство вины. Словно невольно, но очень сильно обижал свою Любовь.

Проходило совсем немного времени и, видя на её лице добрую и ласковую улыбку, Он оттаивал. Жизнь продолжалась! А с ней, его Женщиной, она была просто удивительной. Он любил. Любил её безумно. И знал наверняка, что привык бы к её «Спроси меня». Даже не привык бы, нет! На уровне подсознания через какое-то время научился бы чувствовать, когда надо спросить, а когда нет. Но пока совместная жизнь была невозможна.

«Прости меня, моя хорошая, за то, что раздражал тебя своими поступками! Заставлял нервничать! Услышь меня сейчас – я просто любил тебя как умел. Учился любить. И люблю до сих пор!»

До встречи со своей Любовью, по иронии судьбы, Он имел дело с женщинами, которым, как воздух, просто необходима была поддержка мужчины. И если они её находили, то буквально расцветали. В их глазах появлялась уверенность, со временем переходящая в наглость. Но как только мужское плечо, на которое они опирались, ослабевало или пропадало из поля видимости, они снова становились слабыми, беззащитными и сразу начинали искать для себя новую опору.

То гд а Он ещё не постиг простой истины: его Королева была сделана будто не из плоти, а из стали. Или из сплава титана с неизвестным ещё металлом. Он привык подставлять своё плечо женщинам и считал их слабыми созданиями, а судьба свела его с той, которая никогда не ожидала помощи ни от кого, даже теоретически не допуская поддержки мужчин.

Размышляя сейчас об этом, Он предположил, что некоторые мужчины порой сами были не прочь опереться на её плечо. И не только опереться. И не только на плечо – на шее повиснуть. И провисеть так как можно дольше. В идеале – всю жизнь. Только это не та шея. И не то плечо. Она способна одним движением сбросить с себя любого представителя сильного пола, который только намеревается на неё, эту шею, влезть. Он даже рассмеялся, представив, как разлетаются от неё в разные стороны ухажёры всех рангов и мастей. А Она… улыбается! «Я – сама!»

Он знал наверняка, что за непробиваемой стеной её уверенности в себе прячется нежное и милосердное сердечко, которое тоже хочет любить. Любить! Но… Восемнадцать лет борьбы за своё существование выковали даже не стальной характер – броню. Её много раз предавали. И Она боялась в очередной раз совершить ошибку. Раскрыться, довериться… И снова разочароваться. Боль от измен со временем утихает. Память остаётся. И кто бы что ни говорил, но, когда возникают новые отношения, эта память даёт о себе знать. И начинаешь не бояться, нет! Опасаешься, что финальная сцена окажется именно такой, как и раньше.