Он и Она - Александр Редько

И только Она сумела подобрать ключик к его первой бронированной двери. Только Она! Он боготворил её, свою Женщину, за её долготерпение, мудрость и настойчивость. Он понимал, что с ним нелегко. Что ей, его Королеве, с ним бывает очень тяжело. И благодарен будет ей за это всю жизнь! С ней Он начал потихоньку оттаивать, отогреваться, раскрываться… Не успел. Не оттаял. Не раскрылся. И винил только одного себя. Ведь Она этого так хотела! Так жаждала!

А Он… Обжёгшись один раз, боялся обжечься ещё. Даже безумно любя её, свою Женщину, просто боялся. И страх этот был подсознательным. Он пытался убить его – и убил бы. Просто не хватило времени. И сейчас Он кричал на весь мир: «Прости меня, моя ласковая! Прости меня, моё Солнышко! Прости меня, моя Любовь!!!»

* * *

Признание в любви… Это всегда очень личное, очень чтото такое нежное и неземное, что идёт из глубины души. Признание в любви… Оно бывает разным. Как сумасшедшая и долгожданная весна. Как жаркое лето. Как холодная, морозная, но наполненная солнечным светом и падающими с неба большими снежинками зима. Как дождливая, но такая разноцветная и грустно-тихая осень. Их соединила три года назад осень. Три года спустя осень их развела.

Промозглым дождливым вечером 24 сентября 2011 года поезд от платформы Московского вокзала Санкт-Петербурга унёс её туда, где Она жила. В тёплый и благодатный край. Через два часа от той же платформы поезд унесёт в Москву и его. А пока… А пока они прощались. Всё происходящее казалось ему ненастоящим. Это не могло сейчас происходить с ними. Не могло! Но это происходило.

Шёл дождь. Он помог занести её вещи в вагон.

Она никак не могла опустить полку из-за торчащего чемодана. Молча отстранил её, передвинул вещи, чемодан лёг на место, и полка благополучно опустилась.

– Что бы я без тебя делала… – вдруг сказала Она, осеклась и посмотрела на него.

Они вышли из вагона на перрон. Невероятно, какаято ирония судьбы, но Он сейчас вспомнил, что именно на этот перрон именно этот поезд привёз её, его любимую Женщину, ровно три года назад. Именно здесь Он встречал её с нелепым «васильком» в руке. Именно здесь, впервые увидев её глаза, Он понял, что влюблён. И теперь именно здесь, на этом перроне, Он понимал, что теряет её. Навсегда.

Но в сердце у него, где-то глубоко-глубоко, теплилась надежда. Какая? Он не знал, но похожа она была на надежду приговорённого к смерти, уже стоящего с петлёй на шее на эшафоте, что верёвка не выдержит и оборвётся. Последней умирает надежда. Хотя и живёт ещё какой-то срок, даже после того, как приговорённый уже благополучно повешен.

Они стояли под навесом перрона, по которому, не переставая, барабанил дождь, словно отбивая последние секунды времени, когда они были вместе. Он нежно прижимал её к себе и чувствовал, как стучит, готовое вырваться из груди, её сердечко. Он и правда так сильно её любил, что, обнимая, прощаясь (сейчас это может показаться верхом благородства), желал ей только счастья.

Он очень хотел, чтобы Она была счастлива! Пусть уже не с ним. С другим мужчиной, более достойным, более нужным ей, чем Он, но – счастлива! Он искренне хотел этого. Для него истинным счастьем было и остаётся до сих пор счастье любимой им Женщины. В те минуты, их последние минуты, они молчали. Слова были просто не нужны. Они были лишними. Но Он чувствовал кожей, всеми воспалёнными нервами, что ещё чуть-чуть – и Она разрыдается.

Но Она была и остаётся сильной Женщиной, сильной личностью. Она просто отстранилась от него, качнула головой и, круто развернувшись, вошла в вагон. Расплакалась ли Она там? Он не видел этого. Он знал – да. Потому что у самого слёзы текли по щекам, но Он их не замечал. Мужчины не плачут??? Конечно нет, леший всех побери! Ведь это просто дождь с промозглого неба Санкт-Петербурга бросил ему в лицо капли дождя, и они, эти капли, капают и капают вниз, на перрон, на то место, где только что стояла его Женщина. Его сумасшедшая Любовь.

До отхода её поезда оставалось ещё одиннадцать минут, но Он решил не ждать. Дойдя до здания вокзала, Он купил чашку горячего кофе, почемуто выбрав именно американо с двойными сливками, и… снова пошёл на перрон. Он остановился так, чтобы при всём желании Она не смогла увидеть его из окна вагона. Он знал, что ей сейчас трудно, тяжело, больно. Может, даже намного больнее, чем ему, ведь Она – женщина! Несмотря на силу воли, духа и характера, который Она выковала в борьбе за собственное место под солнцем, Она – просто женщина. Его Женщина.

Мысли уже путались в голове. Его Женщина, не его… А Он стоял на перроне. Обжигаясь, глотал горячий кофе, не ощущая вкуса, и курил, курил, курил… И смотрел как заворожённый на дверь вагона, в котором находилась Она, всё же его Женщина! И не сметь никому не то что говорить, а даже думать иначе! Что Он хотел увидеть? Он хотел увидеть её выбегающей на перрон, бросающейся к нему на грудь. Он хотел услышать крик: «Хороший мой! Давай остановимся! Это неправильно! Мы же любим друг друга!» Не увидел. Не услышал. Надежда на то, что верёвка порвётся, умирает у повешенного последней.

Поезд тронулся. Провожая глазами состав, в котором ехала Она, Он вдруг пошёл за ним, повторяя мысленно и продолжая разговаривать с ней: «Я люблю тебя! Ты уезжаешь, но я продолжаю тебя любить!» Он остановился только у края платформы, когда поезд с его Любовью, прощально мигнув ему красными огоньками последнего вагона, уже скрылся из глаз. Его рука, судорожно сжав пластиковый стаканчик из-под давно выпитого кофе, дрогнула. Он швырнул его в ёмкость для мусора, снова закурил. Круто повернувшись, зашагал к вокзалу и вышел в город. В город, в котором ровно три года назад они познакомились. В город, в котором спустя три года они расстались.

Когда рождались эти строки, Он хотел вначале написать: «Город, который их разлучил». Но строка не удавалась. Не клеилась. Рука отказывалась писать. И вдруг Он понял почему. Город, который подарил их друг другу, не мог быть причиной расставания! Этот прекрасный северный город раскрыл им свои объятия и соединил их! Расстаться они решили сами. Глупо. Бесконечно глупо!

Он шёл, не разбирая дороги, всё дальше и дальше удаляясь от вокзала, петляя по узким мощёным улочкам Санкт-Петербурга, и вдруг остановился, как вкопанный. Его взгляд наткнулся на надпись, сделанную кем-то белой краской на асфальте: «РАДОСТЬ МОЯ!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!»

Неизвестный автор этих нехитрых слов, как смог, выразил свою любовь к той единственной, что жила в этом доме. В доме, из окон которого каждый жилец теперь мог прочитать: «РАДОСТЬ МОЯ!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!»

Он понятия не имел, кто она и чья это «радость», где живёт и как выглядит, но эти слова, написанные влюбленным человеком белой краской на асфальте, вдруг наполнили его душу теплом и счастливым светом. Вот ведь как! Все обитатели дома, перед которым Он сейчас стоял, теперь знали, что где-то среди них живёт чья-то радость и что её очень любят. Сотни человек, в сумасшедшем ритме повседневной суеты бегущих мимо, тоже читают: «РАДОСТЬ МОЯ!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!» И Он даже не сомневался, что хоть на секунду, хоть на миг и в душах этих вечно спешащих куда-то людей затеплится огонёк счастья. Миром правит Любовь!!!