Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев

Театр Котлярчика работал необычайно продуктивно. К весне 1942 года были поставлены еще семь пьес на основе польской классики (Словацкий, Мицкевич, Норвид, Выспяньский, Каспрович) и даны двадцать два представления. На одно из них пришел Остерва, оставшийся под большим впечатлением от увиденного.

Последним спектаклем, в котором участвовал Войтыла, была драма Словацкого «Самуил Зборовский». Премьера состоялась 23 марта 1942 года, после чего представление было дано еще трижды[74].

Летом Театр рапсодов ушел на каникулы, а Войтыла, разрывавшийся между актерским и духовным призваниями, окончательно сделал свой выбор. Под впечатлением от работ Иоанна Креста, о которых ему вещал Тырановский, он собрался уйти в кармелитский монастырь, но обитель была закрыта нацистами. Тогда Войтыла направил стопы к митрополиту Сапеге, а точнее в семинарию, действовавшую под его патронажем. Семинария тоже оказалась под запретом, однако Сапега организовал подпольные занятия[75].

В сентябре 1942 года Войтыла попросил Котлярчика больше не давать ему ролей. Тот был поражен: как-никак, Войтыла был ведущим актером. Он попробовал отговорить его, но Кароль остался непреклонен. Кудлиньский тоже беседовал с ним несколько часов – и с тем же результатом[76].

Краков начали бомбить уже 1 сентября 1939 года. Была пятница, и Войтыла, как всегда, явился в кафедральный собор святых Станислава и Вацлава на Вавельском холме для исповеди и причастия. Перепуганные ревом моторов и грохотом взрывов алтарники разбежались, так что Каролю пришлось взять на себя их обязанности на время мессы, которую служил хорошо знакомый ему ксендз Фиглевич.

Школьный выпуск 1938 года сильнее других пострадал от войны: десять одноклассников Войтылы погибли на фронтах Второй мировой (не только в Польше, но и во Франции, Норвегии, Африке и Италии – почти везде, где сражались польские войска).

Польшу атаковали с трех сторон: из Германии, бывшей Чехословакии и Восточной Пруссии. Уже 6 сентября 1939 года, менее чем через неделю после начала войны, немцы вошли в Краков и сразу же принялись расстреливать евреев. Так погибла актриса «Студии 39» Ида Эльбингер.

Мало кто из жителей страны предполагал такой оборот. Памятуя о Первой мировой, большинство думало, что и эта война будет позиционной[77]. Поляки переоценивали возможности своей страны. Их разум был затуманен патриотическим угаром. Восстановление независимости, разгром большевиков под Варшавой, возвращение Вильно, присоединение в 1938 году Цешинской Силезии – казалось, страна идет от успеха к успеху. Добавляли оптимизма и союзнические договоры, заключенные с Великобританией и Францией. Пропаганда представляла армию несокрушимой стеной, а страну – хорошо укрепленной крепостью, где каждый гражданин – солдат.

C 1936 года всех выпускников гимназий обязали проходить месячную службу в Удалых трудотрядах, где они, организованные по военному образцу, занимались работами на полях. Войтылу направили на прокладку дорог в Зубжице Гурной – селе на самом юге, возле границы с Чехословакией. Уже став епископом, он навестит эту местность и услышит претензию, что несет ответственность за плохое состояние дороги. Войтыла ответит, что лишь чистил картошку, а не сыпал гравий[78]. После этого были еще два выезда на сборы университетского легиона – в сентябре 1938 и августе 1939 года. Вот и весь его армейский опыт. В военной книжке значится его полное имя: Войтыла Кароль Юзеф Хуберт[79] (последнее, вероятно, он взял при миропомазании).

Военная реальность разрушила миф о сильной Польше. Армия терпела поражение за поражением, мирное население ударилось в бегство. Оба Кароля, подобно тысячам других жителей Кракова, пытались спастись от наступающих гитлеровцев на востоке страны. Дошли до Тарнобжега, но хаотические метания под бомбежками и обстрелами так измотали отца, что они повернули назад.

И вот здесь мы сталкиваемся с некоторыми вопросами. Во-первых, Войтылы жили не одни, а вместе с родственниками Эмилии Качоровской. Как повели себя те? В письме Котлярчику, где младший Кароль описывает свои мытарства, он вообще не упоминает ни теток, ни дядю. Складывается впечатление, что Войтылы не слишком дружили с Качоровскими. Вероятно, и холостяк дядя Роберт, и старые девы Анна со Стефанией остались в городе, не пожелав бежать вместе с ними. Но каким образом отец с сыном вернулись в Краков? Ведь поезда не ходили, а старший Кароль обессилел. К сожалению, мы ничего об этом не знаем.

То, что им не удалось спастись на востоке, возможно, даже к лучшему. Кто сумел уйти от нацистов, тот радовался недолго – 17 сентября во исполнение условий секретного протокола к пакту Молотова – Риббентропа Красная армия также пересекла польскую границу. Уже 22 сентября советские войска подступили к Бресту. После того как польский гарнизон покинул крепость, германский генерал Г. Гудериан передал ее под контроль советских войск во главе с комбригом С. М. Кривошеиным, подведя тем самым символичную черту под двадцатилетием независимости Польши. 31 октября министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов объявил на сессии Верховного Совета, что от «уродливого детища Версальского договора» не осталось ничего.

Вскоре на присоединенных к СССР территориях начались депортации «нелояльного элемента». Отбор шел по социальному признаку. Основную массу высланных, конечно, составляли поляки, но хватало и представителей других национальностей. Так, в жернова репрессий попали все три еврея из класса Войтылы – их схватили во Львове и сослали в Сибирь. Двое из них там и погибли, перевернувшись в лодке, на которой плыли по Оби. Третьим же оказался верный товарищ Войтылы Ежи Клюгер, которому еще предстоит встретиться с другом детства.

Отдельной категорией репрессированных шли захваченные красноармейцами в плен офицеры польской армии. В их число попал преподаватель химии и физики вадовицкой гимназии Мирослав Мороз. Его, как и четырнадцать профессоров Ягеллонского университета, в апреле 1940 года ждал катынский ров.

* * *

Польша, возродившаяся было из небытия за двадцать лет до того, вновь оказалась под сапогом соседей. Свою зону оккупации немцы поделили на две части: одна половина (в том числе Вадовице) отошла непосредственно Третьему рейху, на другой было образовано генерал-губернаторство со столицей в Кракове. Главой генерал-губернаторства Гитлер поставил 39-летнего юриста Ганса Франка, в сравнении с остальными – довольно умеренного нациста.