Пловец - Ираклий Квирикадзе

Я вышел на улицу, поднял голову и увидел высоко в небе летящих кур, ветер относил шары далеко за пределы города. «Прощайте, куры!» Я смешался с праздничной толпой, пешком прошел к вокзалу и вечером уехал в Батуми.

Работая в батумском экскурсионном бюро, я узнал о подготовке к заплыву Батуми – Поти. Сказал мне об этом Додо Двали, мой давнишний друг детства. «Дурмишхан Думбадзе – это же мой дед!» Кто вспомнил его? Как хорошо, что в этом мире ничего не исчезает, рано или поздно признаются заслуги одиноких чудаков! Подковал ли он блоху, приделал ли колеса к самовару, прыгнул ли с колокольни, обвязавшись деревянными крыльями, сел ли на ядро и из пушки полетел к Луне, рисовал ли в духане на клеенке жирафов, которых никогда в жизни не видел, строил ли в городке Калуге космические ракеты, – всем этим чудакам, над которыми смеялись, считая глупостью то, что составляло смысл их жизни, со временем ставили памятники, их рисунки выставляли в музеях, по их чертежам запускали в воздух летательные аппараты, о них писали романы.

Я был рад, что наступил черед моего деда: его памяти посвящался сверхмарафонский заплыв…

– Но некому плыть! – сказал Додо Двали.

Через неделю я вошел в кабинет Нестора Ашордия, сказал, что я внук Дурмишхана Думбадзе, и изъявил желание участвовать в заплыве. Нестор долго разглядывал меня, долго молчал, потом сказал:

– То, что ты внук, это меня устраивает. Внук плывет по стопам деда! В этом что-то есть.

В тот же день я демонстрировал свое умение нырять, чем удивил Нестора, Луарсаба Лаперадзе, Давида Франгуляна и моего друга Додо Двали, сидевших в лодке. Я предложил плыть до Махинджаури, но Нестор отказался:

– Достаточно, ты подходишь.

Франгулян занялся моим тренажем.

Два месяца я бегал кросс. За мной всюду следовал Франгулян, он увлекся мною, поверил в мои силы. Я делал заплывы. Франгулян завязывал мне руки, и я плыл только с помощью ног. Франгулян завязывал мне руки и ноги, собрав их за спиной, и я держался на воде. Франгулян садился мне на плечи, и я бегал по камням, укрепляя икры ног. Я растягивал резиновый жгут, имитируя греблю, я укреплял связки, делая суставы подвижными. Франгулян учил меня специальным дыхательным упражнениям йогов. Я стал выносливым.

Нестор Ашордия, видя мои тренировки, сказал: «Не убивайся, не понадобится все это, и так доплывешь».

Приехали N и двое судей-регистраторов. Нестор встретил их на фаэтоне и увез в Ботанический сад…

Вернувшись навеселе, они стояли и разглядывали меня. Я поневоле выпятил грудь – хотел произвести впечатление. «Отличный боевой петух», – сказал N. Я не учуял иронии и рассмеялся. Вспомнил видение на дне Тбилисского моря. «Жирный кастрированный петух», – сказал тогда Дурмишхан. Я был польщен словами N (надо его как-то назвать, хотя бы Теофил, имя это близко по созвучию с действительным именем), но буквально через час я был озадачен, расстроен и возмущен, когда мне и Давиду Франгуляну было сказано, что заплыв будет происходить следующим образом. Торжественную часть я плыву. Где-то около Махинджаури или Зеленого Мыса я влезаю в лодку, лодка в сопровождении катера пристает к берегу. Там в деревне Бобоквети в доме Нестора всех ждет накрытый стол (при этих словах Нестор жестом радушного хозяина дает понять, что застолье должно всем понравиться). Ночь и утро мы проводим в Бобоквети, а днем на катере подъезжаем к Поти, там меня выбрасывают в воду, я плыву и триумфально вплываю в Поти.

– Но это же обман! – говорю я.

Нестор оглядывает присутствующих, ухмыляется:

– Ты серьезно думаешь, что проплывешь шестьдесят километров? Посмотри на себя! Ты же пойдешь ко дну, не пройдя и трети дистанции! В мире сегодня разве что двух-трех человек можно найти… тех, кто способен проплыть шестьдесят километров! И эти двое-трое годами готовятся к таким подвигам. А ты помахал руками, поплавал туда-обратно вдоль пляжа и думаешь: оп-ля, ты марафонец, заплыв до Поти у тебя в кармане…

Давид Франгулян прервал монолог Нестора:

– Я первый, кто с недоверием отнесся к сверхмарафону! Но сейчас уверен, что он готов к борьбе… Он может хотя бы попытаться…

Нестор отмахнулся от Франгуляна:

– Мне не дохлое тело надо привезти в Поти, а пловца, который победно финиширует. Этого требует от меня республиканский спорткомитет. И слава богу, эти люди, – Нестор указал на Теофила и двух судей-регистраторов, – поняли, что мой вариант единственно реальный!

Разговор происходит на веранде ресторана «Интурист». Нестор отводит в сторону меня и Франгуляна:

– Об этом никто не будет знать. Луарсабу и Додо я уже сказал. Тбилисцы – ребята сговорчивые, хорошо еще, что таких прислали, попались бы другие – не уговорить бы. Я устраиваю эти ресторанные удовольствия, – он ткнул меня в грудь пальцем, – для тебя стараюсь, чтобы ты был победителем. Я мог кого угодно взять на это дело, но ты мне понравился! Цени это!

…И вот я стою на волнорезе. Хлопок стартового пистолета. «Может, отказаться от этого позорного заплыва?» Но я прыгнул в воду. Поравнялся с лодкой, в которой двое гребцов: Франгулян, он тоже сидит на веслах, и массажист Савелий Теплов, голубоглазый веснушчатый мужчина. Невдалеке прогулочный кораблик, там с торжественными лицами стоят Нестор Ашордия, Теофил, двое судей-регистраторов, Луарсаб и Додо Двади.

Я плыву мимо гигантских танкеров, с палуб машут матросы, благословляя в путь по-русски, по-английски, по-индонезийски, по-фински (узнаю корабли по флагам). Я вышел из батумской бухты (один из танкеров дал гудок – это в мою честь), поравнялся с Махинджаури (перед глазами массовые заплывы моего детства). Солнце в зените. У Давида Франгуляна напряженное лицо. Он смотрит на прогулочный кораблик. Там Нестор о чем-то оживленно говорит с Теофилом. Вот Теофил берет рупор, и мы слышим: «У Зеленого Мыса останавливаемся».

Скалы Зеленого Мыса. Я легко плыву, не чувствую прошедших часов.

Голос из рупора: «Стоп».

Гребцы подняли весла.

Франгулян спрашивает меня:

– Что будем делать?

– Я буду плыть…

– Ты устал?

– Нет.

«Звезда» (так называется кораблик) вплотную подходит к лодке. Гребцы встали, подтянули лестницу, опущенную с борта «Звезды». Я вижу все это краем глаза, так как плыву, удаляясь от лодки и кораблика. Слышу голос Нестора:

– Вернись назад.

Франгулян отвечает за меня:

– Он решил плыть один.

Гребцы уже взбираются по лестнице. Франгулян сидит, не двигается. Савелий встал, смотрит на палубу «Звезды», Ашордия разъярен:

– Что это за глупости. Мы же договорились! Верните его!

Франгулян тихо говорит Савелию:

– Я не оставлю его, ты, если хочешь, поднимайся…

Савелий так же тихо отвечает:

– Не будешь же ты один грести до Поти! Я буду с тобой, все может случиться в пути – переохлаждение, судорога…