Жили-были мужики - Михаил Гофер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А дома потом мужик наш всё думал – вот как бы ему так пришлось? жил, жил, и вдруг нА тебе вот: три года осталось! И что тогда? Куда и как? И зачем, главное? И уже надо ли? И так нет-нет да и задумается мужик наш, что откуда, и кому куда. И задумается и вроде как даже и придумает что-то умное, мол, вот как надо-то! И даже вроде и умно получается. А получилось то всё как раз наоборот: тот, кому врачи три года намеряли, может, их и прожил, врать не буду, время не пришло ещё, а вот тот, с кем мужик наш пиво пил, и года не прожил с тех пор: и здоровья на двоих было отмеряно, а вот поди ж ты: не то тромб, не то сердце не выдержало чего, а только щёлк! и всё… Ладили одного проводить в дорогу без возврата, а ушёл другой.
А тот, по кому слёзы лили – жив пока! Как и все, в общем. Только одним сказано, когда ждать, а другие ещё не в курсе..
Притча двадцать третья
Жил-был мужик. Помотала жизнь мужика, и если Фёдора Сухова судьба носила «от Амура до Каспийского моря», то мужик наш по географии не так сильно перемещался, а вот в профессиональных праздниках мужику нашему вольготно жилось: при желании чуть не каждый месяц можно было отмечать какой-нибудь. Но так уж вышло – или закрывалось предприятие, или в другом месте бонусов другое количество было, а только помотался наш мужик по профессиям и специальностям, да и в конце концов осел в школе, потому как в основном дипломе у него было прописано: «Учитель». Деньги, конечно, не великие, но стабильные, а уж загружают так, что даже про болячки думать не успеваешь, а это тоже дело немалое.
И вроде как пошло дело у него, хоть и не занимался он таким благородством никогда: к второму году научился отчётности да журналы вовремя заполнять; все бумажки с подписями и уведомлениями (от которых уже скоро даже и дворникам не увернуться будет) подписывать да сочинять; к третьему году разобрался, про что и как детям рассказывать, и чем урок-лекция отличается от урока – совместной работы, и чем отметка от оценки, тоже вспомнил.
Одно смущало мужичка нашего: ну такие дети бестолковые попались, что один-два понимает, про что учитель рассказывает, а остальные вроде и в рот смотрят, а понять ничего не могут; а такие попадаются, что и смотреть не удосуживаются: тыкают себе в телефон под партой, а потом приходят с родителями пятёрки в четверти требовать. И по этому поводу грусть-тоска другой раз накатывала к мужику в гости: дескать, что ж такое получается, граждане – выходит, зарплату то я получаю, а толку от меня вроде никакого нет? За ради двух умных перед тридцатью дураками артистом работать? Ну и натурально, даже водкой гонять такую тоску приходилось иногда, но, конечно же, по каникулам.
И вот как-то получилось с каким-то праздником – не то у школы юбилей какой был, не то по поводу того, что год назад заложили в городе аллею Победы местная администрация пышные празднования устроила – врать не буду, не помню, а только собралось много каких людей, и устроилось так, что место нашего мужичка попалось рядом с его учителем старым – давно на заслуженном отдыхе уже, конечно, обитающем, но бодрость духа не потерявшим. Ну и выпили, конечно, сначала за повод, потом за былые времена, потом за будущие заслуги, а там и до разговоров дело дошло: что да как. Учителям всегда есть что обсудить и что сравнить, да и давно уж замечено: ежели человек трезвый, так о футболе или о рыбалке, а как в подпитие придёт, так все разговоры о работе. Ну и – слово за слово, да и пожалился наш мужик на свою беду. Ухмыльнулся старый учитель, да и говорит: «А что думаешь, вы что ли, лучше были?», – да и начал вспоминать да пересказывать память свою учительскую, да так, что мужичок наш сначала заулыбался, а через семь минут уже даже и уши у него покраснели: так живо напомнили ему о весёлой его школьной жизни.
Но старый учитель он на то и учитель, что заметил всё, и уж добивать нашего мужичка не стал, а только так ему сказал:
«Не переживай, мол, так уж сильно, я тоже поперву сильно за это расстраивался. А потом понял: ко мне ведь за этим ученики и ходили, чтобы не я проверял, что они знают, а мне их научить надо было тому, что знать надобно. Вот и вся твоя задача. А пока не туда ты глядишь. Но это хорошо, что задумался, а то некоторые бывают, так за деревьями леса и не видят, и до самого конца требуют от других свою работу выполненную. А пока ты плюнь на свою педагогику и психологию, да определись, чему ты их научить должен, а вот после этого за Макаренко с Выготским и берись, а то так и будешь вихлять, как лодка в шторм, сам переживать, да других на грех наводить!» За что и выпили.
А к пятому своему году работы мужик наш начал замечать, что умнеть вдруг дети начали. А уж оттого ли умнеют, что он их научил, или так гены у детей сложились, не стал мужик наш разбираться – когда с умными работаешь, и самому в радость, и мысли дурные не приходят.
Притча двадцать третья
Жил-был мужик. Вернее, много мужиков-то живёт, но в этот раз мы про двоих расскажем, потому как друзья они были чуть не с детского сада. Бывают же такие друзья – никогда по одному, всегда вдвоём. Ну вот, и эти из таких же были. Где рыбалить, где купаться, где на велосипедах гонять, где по яблоки по зелёные в чужой огород – всё детство вместе! Взрослые уж знали – коли одного ругать начинают, так и второй заслужил, хоть и не пойман был. Ну и, если уж хвалить, так тоже не по одному! Ну и мужики наши (тогда ещё, конечно,
