Непокорная - Ини Лоренц

– Хватит болтать. Лучше помоги нам! – прикрикнул на него Карл.

Но он и сам понимал: если Йоханна узнает правду, ее нельзя будет даже близко подпускать к пистолету.

Когда они отправились в путь, выстрелы уже стихли. Но вскоре поляки увидели кучки турецких солдат, бежавших в панике. Правда, турки двигались на юг и не представляли для них никакой опасности. Тем не менее Карл почувствовал облегчение, когда добрался до лагеря. Адаму не нравилось, что его везли на одеяле, и по дороге он постоянно ворчал. Но когда перед ними показались первые палатки, Османьский лег на носилках, притворившись обессиленным. Карл спросил у первого встретившегося ему солдата, как закончилась битва.

– Это была грандиозная победа! – ответил тот. – Мы обратили турок в бегство, и это при том, что это были не те, кто удрал от нас под Веной, а свежие подкрепления из Константинополя. Еще вчера турки ликовали, а сегодня плачут и скрежещут зубами!

– Спасибо! – сказал Карл и поехал дальше, пока не достиг палатки Йоханны.

Его сестра выскочила наружу и уставилась на носилки, привязанные к лошадям. Мунджа тоже вышла из палатки, но вздохнула с облегчением, увидев Карла в седле. Йоханна поспешила к Адаму. Она услышала его стоны и посмотрела на брата:

– Он тяжело ранен?

Карл с хмурым видом кивнул, и Йоханна испугалась. Много месяцев она раз за разом спорила с Адамом, обвиняла его в том, что впоследствии оказалось неправдой. Да и то, что она так долго рядилась в юношу, вовсе не его вина. В конце концов, она солгала Османьскому и не давала ему никаких оснований обращаться с ней как с девушкой.

– Вы не можете умереть, Османьский! – прошептала Йоханна. – Есть еще так много всего, о чем нам с вами нужно поговорить. Вы…

Адам медленно открыл глаза и посмотрел на нее.

– Йоанна, это вы? Как хорошо… – Его голос звучал еле слышно.

– Вы не можете умереть! – повторила Йоханна сквозь слезы.

– Это воля Божья. Я люблю вас, Йоанна. Пожалуйста, поцелуйте меня хотя бы раз!

Карл мысленно аплодировал Адаму за его актерское мастерство. Йоханна тем временем наклонилась и поцеловала Османьского. Это был очень нежный поцелуй. Когда их уста разомкнулись, глаза Адама сияли, как две звезды.

– Вы прекрасны! – сказал он ей.

– Вы не можете умереть, – прошептала Йоханна еще раз, но вдруг поняла, что сейчас его голос прозвучал как обычно. Она указала на кровавую повязку, которую Карл наложил Адаму, и подозрительно спросила: – Куда вы ранены?

Адам указал на изгиб шеи рядом с ключицей и на свое сердце:

– Сюда и сюда.

– И сюда! – воскликнула Йоханна, указывая на его голову. – Вам должно быть стыдно, Адам Османьский, за то, что вы сыграли со мной такую злую шутку! Признайтесь, ваша рана не такая уж серьезная.

– В него попала пуля, – возразил Карл.

– Но он не умирает! – Йоханна сердито посмотрела на брата. – Так, значит, ты тоже принимал участие в фарсе Османьского!

– Как и в твоем, – с улыбкой ответил Карл.

– Простите, но я хотел узнать, как вы на самом деле ко мне относитесь. Я не смел надеяться, что однажды вы меня поцелуете. – Адам приподнялся и хотел обнять Йоханну, но она увернулась от объятий и замахнулась на него.

– Ударьте меня! – взмолился Адам, поворачиваясь.

Однако пощечины не последовало. Йоханна уперлась руками в бока и посмотрела на Османьского. Гнев в ее глазах уступил место лукавым искрам.

– Сударь, я не стану разбивать свою нежную руку о вашу деревянную голову.

– Нежную руку, о да, – засмеялся Карл.

Адам подошел к Йоханне и наконец-то обнял ее.

– Вы непокорная бестия и доведете меня до смерти своим упрямством. И все же я влюблен и женюсь на вас!

– Вот как? – насмешливо ответила Йоханна, но затем позволила себя поцеловать.

Ян Третий едва уцелел в первый день битвы за Парканы, но назавтра отпраздновал славную победу вместе с Карлом Лотарингским. Пока два полководца сидели вместе и обсуждали, следует ли им продолжать военный поход, несмотря на приближение холодов, Рафал Данилович подозвал к себе Адама, Карла и Йоханну.

Палатка Даниловича, как и многих других поляков, была частью добычи, захваченной под Веной. Советник сидел на турецкой подушке, держа в руке стакан водки, и с любопытством смотрел на гусар.

– Вчера вы убили Азада Джимала и отняли у него добычу – несколько десятков тысяч злотых, а также более трехсот пленных! – сказал он вместо приветствия.

– Я не знаю, насколько велика добыча, и освобожденных пленных тоже не считал, – ответил Адам.

– Это немалое достижение, тем более что татары во много раз превосходили вас численностью. Однако они не посмели тягаться с вами и вашими людьми и предпочли сбежать. У вас хорошая репутация, Османьский. Поэтому вам следует сохранить это имя.

Адам воспринял это как совет не принимать предложение Станислава Сенявского. С тех пор как Йоханна согласилась стать его женой, Адаму больше не хотелось добиваться более высокого положения в обществе.

– Король подумывает о том, чтобы назначить вас старостой какого-нибудь города на границе с татарами, – продолжил Данилович. – Но сначала нужно будет дождаться, когда заживет ваша рана. Кроме того, есть еще одно дело, которое нужно уладить. – Он посмотрел на Йоханну и задался вопросом: неужели он был настолько слеп, что с самого начала не признал в Яне Выборском женщину?

Йоханна, Адам и Карл молчали, напряженно ожидая, пока Данилович снова заговорит. Однако он не торопился. Через некоторое время королевский советник кивнул, словно подтверждая свои мысли.

– Значит, поступим так. Вы, Аллерсхайм, приехали в Польшу со своим младшим братом Яном и оба прекрасно себя проявили. К вашей великой печали, позавчера Ян пал в бою и был похоронен рядом с вашим старшим братом Матиасом. Вы, графиня, – Данилович снова перевел взгляд на Йоханну, – приехали сюда в сопровождении брата Матиаса и теперь вернетесь на родину вместе с Карлом.

Йоханна сжала губы, чтобы не обронить неосторожное слово. Вельможные господа обращались с правдой так, как им было удобно. Поскольку Йоханна не хотела привлекать к себе лишнего внимания, она опустила голову и поклонилась:

– Как пожелаете, ваше превосходительство!

– Было бы неразумно сказать его величеству правду, – заявил Данилович. – У короля достаточно других забот. Необходимо нанести туркам решающий удар. Я сожалею, что вы больше не сможете принимать участие в сражении, но и вы, Аллерсхайм, и вы, Османьский, отличились в предыдущих битвах. Господин Вальдекский считает, что люди Матиаса фон Аллерсхайма утомлены сверх всякой меры, поэтому решил отпустить их домой. Вы, Аллерсхайм, будучи преемником брата, поведете их на родину.