Несгибаемый - Марина Агекян

Господи, это можно считать первым способом, чтобы сделать его по-настоящему счастливым?

— Я обожаю, когда ты улыбаешься, — прошептала Клэр, не опуская руку. — И твой смех… он мне тоже нравится. Я начинаю верить, что могу сделать тебя счастливым.

Успокоившись, Эрик мягко, но решительно обнял ее.

— Еще немного, и я забуду, для чего мы пришли сюда.

Недоумение в ее глазах поразил его в самое сердце.

— Это возможно?

У него перехватило дыхание.

— Боже, Клэр, конечно нет!

Он снова накрыл ее губы своими, но на этот раз жар его поцелуя не оставил больше места ничему.

Клэр с радостью прильнула к нему, поверив, наконец, в то, что он больше не отпустит ее. Обхватив его шею руками, она привстала на коленях и прижалась к его груди, одурманенная его поцелуями. И почти не заметила, как Эрик развязал сначала пояс пеньюар, затем стянул ленты ночной рубашки. Он прервал поцелуй лишь только для того, чтобы снять через голову мешающую одежду, а потом отбросил её в сторону. Глядя на нее горящим взглядом, он медленно опустил ее на подушки, а потом потянулся к своей рубашке и быстро стянул ее через голову, растрепав свои черные волосы.

Клэр ахнула, увидев его обнаженную напряженную грудь, усыпанную мелкими жесткими волосками. Она никогда не перестанет восхищаться им, но и не сможет никогда проигнорировать шрамы, которыми была покрыта его великолепная грудь. И правое плечо, на которой не было больше повязки, от чего рана казалась еще более ужасной, хоть она и затянулась. Приподняв руку, она осторожно коснулась гладкой теплой кожи рядом с раной.

— Она больше не тревожит тебя?

Эрик накрыл ее руку своей, опускаясь ниже.

— Не волнуйся, меня больше ничего не волнует.

— А это?.. — Высвободив руку, Клэр на этот раз коснулась небольшой перевязки на его левой руке, чуть выше локтя. — Что это такое? Ты был ранен?

Эрик спокойно покачал головой.

— Нет, это… ты ведь видела что там, правда?

Его татуировка.

— Да, — печально кивнула Клэр.

— Пока ты ехала в Эдинбург, я навестил одного человека, который мог выводить татуировки, и он помог мне избавиться от этой отметины.

Глаза ее округлились от удивления.

— Так вот, где ты был все те два дня!

Эрик нахмурился, опустившись на ее обнаженное тело. Клэр встрепенулась, но не переставала смотреть на него, впервые ощущая обнаженной грудью его голую грудь. Это было так мучительно приятно и пронзительно, что она затаила дыхание.

— А ты думала, где я?

— Я… — Она почувствовала, как он снова обхватывает ничем не прикрытую талию и тянет ее к себе так, что вновь их бедра соприкоснулись. И она почувствовала то, что было частью его, что всегда так остро ощущала, когда вот так прижималась к нему. Клэр почему-то не могла дышать, уверенная, что задохнется. Не только от его близости, но и его жара, который опалял ее. Ей было невероятно трудно сосредоточиться на разговоре, но она всё же ответила: — Я думала, ты снова стал избегать меня, после того, как отпустил, когда мы сидели на лестнице перед домом.

Эрик склонил голову и поцеловал ее. Так крепко, так глубоко приникнув к ее раскрытым устам и так мучительно долго, что она действительно стала задыхаться. Клэр затрепетала и выгнула спину, когда, пройдясь по плавным, невероятно нежным изгибам ее талии, Эрик накрыл ладонью ее грудь. Обоих пронзило такое нестерпимое желание, что весь мир померк. Разговор тоже был уже не нужен, но он все же ответил.

— Я совершил слишком много ошибок… Что бы ни произошло, я никогда больше не отпущу тебя, потому что ты — мое дыхание, Клэр, а человек не может игнорировать собственное дыхание.

Он снова поцеловал ее. Клэр скользнула дрожащими руками по его плечам, ощущая под пальцами горячую атласную кожу, мягкость которой так хорошо помнил еще с тех пор, как ухаживала за ним после ранения. Как часто, Боже, как часто она мечтала вот так же беспрепятственно коснуться его, покрыть поцелуями каждую клеточку его тела, как делал он. Но все разумные мысли вылетели из головы, когда долгий поцелуй вкупе с мучительной лаской его руки, которым он сжимал ее грудь, заставил ее содрогнуться от томительного трепета, который перерос в уже знакомую жажду предвкушения того, что мог дать ей только Эрик.

Она не могла перестать дотрагиваться до него, не могла перестать целовать его, чувствуя не только сумасшедший бег своего сердца, но и то, как его горячее, большое тело трется об нее, вызывая сильнейший озноб. Не помня себя, Клэр целовала его с беззаветной щедростью, отдавая ему всё, что имела.

Эрик знал, что не должен спешить, но огонь желания распалил его настолько, что он едва уже сдерживал себя, но его спасло то, что он пока не снял панталоны. Долгие годы воздержания, не знавшее разрядки тело стремилось к ней с такой силой, что мощная потребность в ней грозила лишить его рассудка. Кровь неслась по венам, высекая настоящий пожар, который словно в тисках сжимал всю нижнюю часть его тела, заставляя содрогаться от необходимости тут же войти в нее. В ушах шумело, но Эрик изо всех сил сдерживал себя, чтобы не напугать Клэр.

Боже, только бы сдержаться и не сделать ей больно.

— Эрик… — выдохнула Клэр, выгнув спину, когда он благословенно отпустил ее губы. Но только для того, чтобы устремиться вниз. Она уже знала, Господи, она теперь знала, что Эрик собирался сделать. Оттого чувство ожидания превратилось в почти невыносимую одержимость до тех по, пока его губы не сомкнулись на ее груди. — Боже!

Издав мучительно-одобрительный удовлетворенный стон, она закрыла глаза и откинула голову назад, хватая ртом воздух. Потому что знала, о небеса, она знал, какие восхитительные ощущения охватят ее в тот миг, когда он начнет целовать ее грудь. Без страха того, что он может остановиться. И он целовал ее с такой трогательной осторожностью и изумительной настойчивостью, терзая ее языком и зубами, что в какой-то момент Клэр подумала, что больше не вынесет этого. Блаженная истома заполнила ее всю до такой степени, что сжимались даже пальцы ног.

Это действительно было так восхитительно, что слезы едва не навернулись на глаза. Боже, неужели она могла бы лишиться всего этого! Если бы она потеряла его… Клэр быстро оборвала эту мысль, уверенная, что никогда не позволит, чтобы с ним хоть что-то случилось. Теперь у нее было то, чего не было никогда. Он любил ее! Боже, любил, даже когда она перестала надеяться на чудо! И принял ее любовь. И зная Эрика, она была уверена, что он никогда не нарушит свое обещание. Ее любовь, как и она сама, были в самых надежных руках самого несгибаемого человека. Слава Богу!

Его губы не знали ни минуты покоя, осыпая влажными поцелуями не только грудь, но и ложбинку. У нее сжималось всё внутри от упоения и восторга. Сжимая рукой чувствительное полушарие, он стал покрывать поцелуями ее подрагивающий живот и даже коснулся маленького пупка. Разливающаяся по всему телу услада сводила с ума, и Клэр боялась, что от испытываемого наслаждения у нее разорвется сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Ее так стремительно захватили его ласки, что она уже не могла дышать…