Сокровище альбигойцев - Морис Магр

Обитель Треврицента была salvasche (дикой) и вместе с тем salvat (спасенной, скрытой). Братья этого аскета, катары, также были хорошо укрыты в своих диких пещерах Сабарте. Когда инквизиторы уже стали хозяевами пещеры Кафедрального собора в Ломбриве и Пещеры отшельника, еретики могли оказывать сопротивление в своих spulga вплоть до XIV в. Словом «spulga» было принято называть укрепленную пещеру (от латинского spelunca, уменьшительная форма от spelum — пещера).

Spulga Сабарте — а таковых известно две — представляли собой мощные подземные укрепления. К сожалению, нам известна лишь малая часть их разветвленных ходов и залов. Возведенные повсюду стены, по которым в течение столетий сочилась вода с известью, хранят сокрытую в них тайну.

Современная наука обходит вниманием spulga Сабарте{36}. И тем не менее каждый, кто при поездке по шоссе Тулуза — Барселона, проехав маленькое курортное местечко Орнолак-Усса-ле-Бэн, достигает перевала Пюиморен, может увидеть справа от себя (приблизительно на середине крутой скальной стены) мощные, увенчанные зубцами стены, защищающие входы в пещеру. Здесь находится сохранившаяся до нашего времени spulga, пещерная крепость Буан. В ней есть все, что присуще средневековой крепости: донжон, лестницы, казематы, место для дозорного. От обычного замка она отличается лишь тем, что состоит почти исключительно из подземных ходов.

Вторая пещерная крепость, Орнольяк, находится на противоположном берегу Арьежа, между Пещерой отшельника и Пещерой фонтана, недалеко от полуразрушенных бань Усса, в термах которых резвится множество водяных ужей. После утомительного восхождения по осыпи вы попадаете в почти непроходимые заросли, состоящие из смоковниц и колючего кустарника. Наконец, преодолев эту колючую изгородь, вы выходите к развалинам крепости. Вдоль потемневших от копоти скальных стен приближаетесь ко входу в разрушенную пещерную крепость, выступающую над скалой подобно запорошенному снегом пограничному дозору. Там, где когда-то был вход, ведущий в недра горы, не уцелело ничего. Этот вход засыпали, когда крепость еретиков была предана огню. Насколько велика была эта крепость, можно судить по вырубленным в обеих противоположных стенах отверстиям для несущих балок: здесь должно было быть четыре — или даже больше — этажа.

Пещерные крепости Буан и Орнольяк повидали много на своем веку. Сначала они служили пристанищем кельтиберам, которые после падения их главного опорного пункта были уничтожены здесь римскими легионами, затем они были перестроены римлянами в неприступные твердыни. Когда семьюстами годами позднее здесь проходили победоносным маршем на север мавры, они использовали эти крепости под жилье. Но в 719 г. мавры были разбиты войском Карла Великого на поле брани в Ломбардии, между Тарасконом и Орнольяком, и отброшены на юг. А через 300 лет здесь нашли свой последний приют катары.

В spulga Орнольяк, согласно сообщению каркассоннской инквизиции, стал еретиком Вольф де Фуа (Lupus haereticavit in spulga Ornolaco). Вольф был сыном Раймона Друта, графа де Фуа, как и все сыновья хозяев Лангедока, он был обращен в еретическую веру патриархом Церкви Любви Гильабертом де Кастром. Гильаберт, один из сыновей Белиссены, происходил из дома Кастр в ленном поместье Альбижуа. Также предполагается, что в spulga Орнольяк Гильаберт де Кастр принял в лоно Церкви Любви Раймона-Рожера, юного Тренкавеля, хотя никаких документов, подтверждающих это, не сохранилось. Дело в том, что, когда инквизиторы начали составлять свой пресловутый реестр, Тренкавель уже отравился.

Другой человек, обращенный патриархом Гильабертом в еретическую веру, позднее привлек к себе внимание всего христианского мира. В 1204 г. у этого патриарха прошла обряд consolamentum Эсклармонда де Фуа.

Эсклармонда приходилась сестрой графу Раймону Друту и теткой молодому Раймону-Рожеру из Каркассонна. Из своей горной обители отцовского замка Фуа она могла обозревать заснеженные вершины Фавора, ущелья Сабарте и горные луга Ольма. Еще в ранней юности она была посвящена родителями-еретиками Параклету. Вероятно, поэтому она носила имя, которое пришло вместе с катаризмом и с ним же вместе исчезло. Это имя можно перевести как «Светоч мира» или «Чистый свет». Имя Эсклармонды стало символом ее жизненного пути. Она была источником света романского мира, чистым светом, которым лучилась Церковь Любви в мрачном Средневековье.

После длительного пребывания при дворе виконтессы Аделаиды, где она представляла дворянство Пуавера, бывшее сторонником Церкви Любви, она повенчалась с виконтом Жорданом де Лилль-и-Гимоэшем. Жордан был потомком старинного иберийского рода. По материнской линии он был родственником дома Комменж, который господствовал в Пиренеях вместе с родами Фуа и Каркассоннов.

О жизни Эсклармонды после ее обращения в еретическую веру мы знаем очень мало{37}. Быть может, одна из пещер когда-нибудь приоткроет завесу тайны этой женщины, которая с отвесных Пиренейских скал противостояла высочайшей власти и мощи средневекового западного мира — Ватикану и Лувру.

Ортодоксальная церковь XIII столетия называла ее «папессой еретиков». Романские катары величали ее Эсклармундой…

Образ Эсклармонды — прерогатива не только истории, но и поэзии и сказаний. Поэзия сделала Эсклармонду королевой фей замка Монмур. Согласно одной из легенд, которую мне рассказал старый пастух, когда я поднимался по горной дороге катаров от Монсегюра к Фавору, Эсклармонду считали хранительницей Грааля. Вместе с тем утверждалось, что она же — Титания и Репанс де Шой.

Историческая Эсклармонда де Фуа была владелицей Фавора и Монсегюра. Монсегюр назывался еще и Монсальват, и Монмур!

В посвященной Оберону старофранцузской поэме «Гуон из Бордо», которая во многом созвучна как произведению Вольфрама, так и немецкому героическому эпосу об Ортнит и Вольфдитрихе, Эсклармонда предстает супругой короля Гуона из Бордо, которого король эльфов Оберон поддерживает в борьбе против его мятежного брата, собравшегося захватить замок Оберона Монмур не позднее чем через три года. Когда назначенное время истекло, Гуон и Эсклармонда сели в галеру и обратились к Спасителю с просьбой довести их до замка Монмур. Когда они после долгих блужданий нашли правильный путь, им удалось достичь волшебной рощи Оберона.

Там они нашли «Замок чудесных монахов», в роскошной комнате которого их ждал богато накрытый стол. Однако поблизости не было никого, кто бы мог прислуживать во время трапезы.

На следующий день Гуон и Эсклармонда отправились к утренней мессе в церковь, в которой, однако, не оказалось ни алтаря, ни распятия. Неожиданно, словно из-под земли, перед ними возникли сто монахов. Эсклармонде стало жутко. Тогда Гуон вспомнил, что Оберон советовал ему взять с собой столу. С ее помощью Гуону удалось поймать огромного и ужасного монаха, который и поведал историю необычного замка. Он же посоветовал Гуону без промедления отправляться в путь, поскольку все здешние монахи — не люди, а духи. Когда Бог разгневался на Люцибела, эти духи были изгнаны сюда и жили надеждой, что в Судный день их освободят. «Надежда — то, чем живет это братство…»