Летняя королева - Элизабет Чедвик

Алиенора принимала успокаивающую ванночку для ног с травами и ароматическим маслом. Маленький Гильом захотел поплескаться в воде, но императрица отвлекла его кусочком хлеба с медом.

Женщина прижала руку к животу.

– Весь в отца, – сказала она, усмехнувшись. – Я считала Гильома активным, но этот ни секунды не дает мне покоя.

Императрица улыбнулась и взяла внука на колени, чтобы покормить.

– Я сомневалась, когда ты заключила брак с моим сыном, стоило ли нам так рисковать, – призналась она. – О тебе ходили разные слухи, пусть даже необоснованные, а за пятнадцать лет брака всего две дочери. Но ты хорошо преуспела – пока.

Алиенора в душе возмутилась. До чего же парадоксальная женщина: то такая внимательная, что предлагает расслабляющую ванночку, то вдруг портит удовольствие резким и покровительственным тоном.

– Я тоже сомневалась, стоит ли игра свеч, – ответила она. – Быть может, я выхожу за мальчишку, пытающегося поступать по-взрослому. Но, к счастью, мои сомнения рассеялись, как, надеюсь, и ваши.

Императрица было обиделась, но ее черты тут же смягчились.

– Мне кажется, мы обе пришли к пониманию, дочь моя.

Но не к любви, подумала Алиенора, хотя и этого хватит.

Внезапно у дверей возник шум, и Эмма открыла ее задохнувшемуся гонцу, который с трудом сообщил, что привез важную новость.

Императрица и Алиенора испуганно переглянулись. Одна передала внука няне, а другая поспешно вытерла ноги и надела мягкие туфли. Боже милостивый, что, если Генрих снова заболел? Что, если он ранен… или того хуже?

Вестник, ослабевший от ветра и заляпанный грязью, вышел вперед и опустился на колени.

– Дамы, – сказал он, обращаясь к обеим, – я привез новость от архиепископа Кентерберийского. – Он сглотнул и взял себя в руки. – Четыре дня тому назад в Дувре от кровотечения умер король Стефан… – Он протянул послание с печатью Теобальда Кентерберийского.

Императрица выхватила письмо и сломала печать. Пергамент дрожал у нее в руке, пока она читала.

– Как долго я этого ждала, – проговорила она, прикрыв рот рукой. – Целую вечность. Я знала, наступит день, но теперь… – У нее задрожал подбородок. – Генриху было чуть больше, чем сейчас моему внуку, когда я начала борьбу. Все эти годы… все эти долгие, долгие годы… – Из ее глаз брызнули слезы.

Алиенора оцепенела. Она ожидала, что Стефан проживет еще достаточно, – за это время они разберутся с Тулузой, воспитают детей на теплом и веселом юге. И вдруг перед ней возникла совсем другая перспектива. Она не знала англичан. Ни их обычаев, ни их языка, если не считать нескольких слов. Она рассчитывала, что займется всем этим в возрасте Матильды и к тому времени будет готова. Алиенора с трудом сглотнула и стиснула зубы. Ребенок в ее утробе перевернулся. Она обратилась к гонцу, по-прежнему стоявшему на коленях, и велела ему подняться.

– Мой господин знает? К нему послали вестников?

– Да, мадам. Они выехали одновременно со мной.

– Ступай подкрепись. Отдохни немного и будь готов снова отправиться в путь, когда понадобится.

Гонец поклонился и вышел.

Женщины смотрели друг на друга, понимая, что грядут необратимые перемены. Лицо Матильды было мокрым от слез, которые лишь подчеркивали венозную сеточку и морщины.

– Я так долго к этому шла. Такое ощущение бывает, когда толкаешь плечом застрявшую повозку, а она начинает внезапно двигаться, и ты падаешь в пустоту. – Императрица подошла к окну и распахнула ставни, впуская серый октябрьский день. – Мой сын – король. Наконец он наденет корону, которую украли, когда ему исполнилось два года.

Алиенора с трудом осознавала важность известия. Она еще раз станет королевой. В свою первую ночь они говорили об империях, но теперь все это становилось реальностью.

Невестка сопровождала императрицу, чтобы прочитать благодарственную молитву Господу в Руанском соборе. Имперская корона, которую Матильда привезла из Германии почти тридцать лет тому назад, поблескивала на алтаре – массивное украшение из сверкающего золота, переливающееся мозаикой камней различных цветов и размеров, от изумрудов с ноготок младенца до сапфира с маленький кулачок.

– Мне предстояло надеть ее на собственную коронацию, – сказала Матильда, – но теперь она принадлежит моему сыну, а когда наступит час, перейдет к Гильому.

Корона излучала такую энергию, что Алиенора содрогнулась. Носить ее сможет только сильный мужчина, рядом с которым стоит сильная женщина.

В момент, когда обе дамы выходили из собора, ударили в колокола, их звон подхватили все церкви Руана, и небо зазвенело радостным перезвоном.

Стоя в рыбацком укрытии на берегу бухты, Алиенора плотнее завернулась в меховой плащ, глядя на воду цвета тусклой кольчуги. Ветер нес мокрый снег и вздымал бурные волны с белыми хохолками. Небольшой флот Генриха покачивался, гремя якорными цепями, пока суда загружали бочонками и ящиками, сундуками и мешками, которые вручную переносили по сходням. Один корабль был длиннее других на шестьдесят весел, на его мачте развевалось красно-золотое знамя. Слуги заканчивали устанавливать шатер, служивший укрытием во время плавания. Алиенора следила, как Генрих суетится на палубе, проверяет крепления то одного груза, то другого, удостоверяясь, что все сделано как надо.

Они застряли в Барфлёре на шесть недель, пока ветер дул не в ту сторону; морской переход во время зимнего шторма был бы бульшим риском, чем предоставить Англию самой себе. Теперь ветер изменил направление, а море, хоть и продолжало волноваться, достаточно утихло, чтобы отправиться в путь. Но выйти было необходимо в течение часа, если они не хотели упустить прилив.

Шум на набережной возвестил о прибытии императрицы. Она явилась во всем королевском блеске, словно на официальную церемонию, но величественный вид как-то не вязался с диким побережьем и ненастной погодой. Ветер трепал ее вуаль и облеплял худое тело тяжелым от драгоценных камней платьем.

– Мадам… – Алиенора присела в реверансе.

Императрица склонила голову:

– Итак, час пробил. – Ее скулы свело от напряжения.

Алиенора кивнула, но ничего не сказала. За те недели, что они ждали перемены погоды, Матильда ясно дала понять, что ноги ее больше не будет в Англии. Слишком много тяжелых и горестных событий было у нее связано с этой страной.

– У тебя нет воспоминаний об Англии, – обратилась она к Алиеноре. – Пришла твоя очередь отправиться туда и получить их – и, возможно, все они будут приятные. – Свекровь даже не улыбнулась. – Народу нужен новый молодой король и его плодовитая жена. Они хотят получить лето зимой. Мне хватает мудрости это понять и послать в Англию свежие зеленые ростки с моим благословением, но без моего присутствия.