Летняя королева - Элизабет Чедвик

– Это твой папа, – сказала она ребенку, напрягая голос, чтобы Генрих ее расслышал. – Он приехал домой повидать тебя. – Потом снова взглянула на Генриха, на этот раз торжествуя.

Генрих глубоко вздохнул и зашагал дальше. Взгляд его уже не выражал гнева, а светился радостным предвкушением.

– Ты похожа на Мадонну, – прохрипел он.

Алиенора загадочно улыбнулась:

– Это твой сын Гильом, граф Пуатье, будущий герцог Нормандии и король Англии.

Генрих взял у нее ребенка и хорошенько рассмотрел. Он поднял сына над головой, и маленький Гильом зашелся смехом, пустив на отца слюну.

– Чудное начало – мой наследник на меня плюет. – Генрих улыбался, опуская сына.

Переложив его на одну руку, он вытер лоб рукавом туники.

– У него твои глаза и волосы.

Счастье и любовь распирали душу. Людовик ни разу за всю жизнь не приласкал своих дочерей, не поиграл с ними, а Генрих бесстрашно и естественно управлялся с ребенком.

– Зато черты лица твои. Какой чудный маленький мужчина!

Малыш вывернулся у него в руках и схватил застежку плаща в виде броши. Отец осторожно оторвал пухлые пальчики наследника от острого предмета и передал ребенка няньке.

– Он такой же непоседа, как и ты, – заметила Алиенора. – Громко возвещает о своих желаниях каждому, и все тут же кидаются их исполнять, иначе будет плохо.

Генрих изумленно выгнул брови:

– Точно в меня пошел.

Алиенора поднялась, чтобы приветствовать его официальным поклоном, после того как он познакомился с сыном, но он первый подошел к ней и поцеловал.

– Я скучал. – Он обвил рукой ее талию.

– И я тоже скучала по тебе. Ты так долго отсутствовал. – Она остро ощущала его прикосновение. – Нам нужно многое обсудить. Письма – это хорошо, но они не заменят живого общения.

– Ты часто писала, что здорова, и я рад видеть, что это так.

Алиенора подумала, еще бы ему не радоваться: если бы она умерла при родах, то всем его притязаниям пришел бы конец и он потерял бы огромную часть владений. Поскольку их сыну уже исполнилось восемь месяцев, она подозревала, что Генриха также интересует, достаточно ли оправилась жена, чтобы зачать следующего ребенка.

– Да. – Она улыбнулась. – Я совершенно здорова.

Покончив с официальными приветствиями, Алиенора и Генрих удалились в хозяйские покои, расположенные в замковой башне. Слуги Генриха уже покрыли столы скатертями и расставили вино и еду.

Алиенора взглянула на багаж, который Генрих привез на своей лошади. Остальное позже доставят на неповоротливых повозках. Она увидела пару седельных мешков и длинный сверток из кожи.

Генрих проследил за ее взглядом.

– Я приехал не с пустыми руками. Привез дары, достойные королевы.

– После столь долгого отсутствия я на меньшее и не рассчитывала. – Алиенора показала на ребенка, сидевшего на руках у няни. – Мой дар тебе – сын.

Лицо его разрумянилось.

– Мой дар тебе и ему – королевство, – ответил он. – Как я и обещал, когда мы поженились.

У Алиеноры перехватило дыхание. Новости из Англии поступали отрывочно и нерегулярно.

– Королевство?

Генрих отпустил слуг, включая няньку с маленьким Гильомом, взмахом руки.

– Стефан согласился, что я после его смерти унаследую корону, но мне пришлось официально стать его приемным сыном и наследником. – Он скис. – Так что теперь у меня три отца. Тот, который меня родил, Отец Небесный и Стефан-узурпатор, да поможет мне Бог. Это был единственный способ выбраться из трясины. Все считают меня наследником трона, но не желают сражаться долее, чтобы усадить меня на него. Лорды Стефана признают мои притязания, но не хотят видеть меня в короне, пока Стефан жив. Мои собственные вельможи не станут рисковать вступить в решительное сражение, так как понимают, что это лишь вопрос времени. Переговоры длились много часов, но теперь дело сделано. Я наследник Стефана, признанный договором, и все вельможи дали клятву поддержать меня. – Он обнял ее за талию и притянул к себе, щекоча ей горло своей бородой. – А это означает, что я могу уделить внимание нашим владениям здесь и провести какое-то время с тобой и сыном. – Он ловко расшнуровал бок на ее платье, рука его скользнула в вырез и легла ей на грудь, прикрытую сорочкой.

Алиенора затрепетала от вожделения. Слишком долгой оказалась разлука. Ей о многом хотелось его расспросить, но с этим можно подождать. Все равно она не получит ответа, если задаст вопрос сейчас. Недвусмысленные движения его бедер, прикосновения рук, знакомый запах только увеличивали ее желание. Ее руки быстро нашли себе дело, так что Генрих пробормотал ругательство. Со спущенными до колен штанами, он повалил ее на постель.

– Говори, – задыхаясь, велел он, зависнув над ней. – Сейчас еще не поздно признаться, что ты не готова зачать второго ребенка, потому что я вот-вот лопну!

Алиенора рассмеялась, с трудом переводя дыхание:

– Это и есть один из твоих достойных даров?

– О да, – выдохнул Генрих, сцепив зубы и втянув живот. – Что может быть более достойным, чем это?

Он овладел ею сразу, без преамбул, и она наслаждалась его силой и энергией, горячим желанием и удовольствием, которого не знала с Людовиком. Ее также приводило в восторг, что муж не ждал от нее пассивности и радостно воспринимал ответную страсть. Он был молодым львом, а она его достойной подругой.

Генрих легко погладил живот Алиеноры, отдыхая после соития.

– Я буду наполнять тебя снова и снова ради удовольствия зачатия. Мы создадим прекрасную династию.

Алиенора повернулась лицом к нему, не размыкая его объятий.

– У тебя легкая роль, – заметила она. – Знал бы ты, какой это тяжкий труд – вынашивать детей.

– Я с тобой согласен, но у каждого свой долг и своя роль.

Алиенора вздернула брови:

– Действительно, но если я вынашиваю наших наследников, это не означает, что я перестаю быть герцогиней. Предупреждаю, я тебе не племенная кобыла.

– Само собой разумеется, я и не думал иначе. – Генрих слегка опешил.

– Вот и не думай. – Она решила окончательно расставить все точки. – Я, конечно, вынашиваю и рожаю детей, но не отказываюсь от того, что мне положено по статусу.

Он снова ее поцеловал:

– Тебе будут оказаны все почести, на которые ты имеешь права, обещаю.

Алиенора ответила ему поцелуем, но в душу закралось небольшое опасение. Она давно поняла, что ее молодой муж – это природная сила, которая сметает все на своем пути. Люди должны были во всем ему уступать, а он им – ни в чем. Генрих держал слово, только если ему это было выгодно. Ей предстояло сделать так, чтобы он с ней считался во всем, она не хотела быть для него лишь ключиком, открывавшим дверь в Аквитанию, и поставщиком наследников.