Тайна сердца - Арина Теплова

Владимир. Все эти долгие невыносимые три недели, когда она всеми силами старалась избегать общества Ильи, стали для нее настоящим испытанием.

На людях она изображала безразличие и холодность к молодому человеку, но наедине с собой постоянно вспоминала, каким нежным и ласковым может быть Теплов. Его умелые диковатые ласки, сильные нежные объятия, неистовые поцелуи и трепетные слова, все всплывало в памяти девушки. Она с упоением вспоминала все это, чувствовала, что ей этого не хватает. В сердце она уже давно оправдала Илью, ибо в глубине души воспринимала молодого человека как возлюбленного мужа. Поведение Теплова теперь не казалось ей таким уж аморальным и гадким. Совсем нет. Лишь из-за осуждающего отношения Владимира, тетушки и других Даша, словно испуганная птичка, старалась скрыть ото всех свою влюбленность в молодого человека, боясь показать, что она тоже неравнодушна к Илье.

Ей казалось, что взор молодого человека полон любви к ней. Она осознавала, что из-за ее трусости Илье приходится бороться со всеми в одиночку. И она жаждала разлюбить его, но не могла. Чувства не давали ей покоя, и как она ни старалась выкинуть из своих дум его притягательный любимый образ, сердце все равно неистово билось в его присутствии.

Сегодня же перед балом, когда Илья зашел в ее спальню и подарил гарнитур из чудесных золотых цитринов, Даша невероятно растрогалась, с упоением сознавая, что молодой человек все еще не остыл к ней. Она позволила ему себя поцеловать, позабыв обо всем, и мало того, сама ответила на его жадный поцелуй, потому что все последние недели столько мечтала о нем.

Однако позже, когда молодой человек покинул ее спальню, между нею и ее горничной произошел неприятный разговор. В тот момент, когда высокая фигура Ильи исчезла за дверью, Анюта подозрительно, осуждающе посмотрела на свою хозяйку и спросила:

— Неужели вы все простили ему, барышня?

В этот момент Даша с удовольствием крутилась перед напольным зеркалом, рассматривая великолепное колье, надетое на ее шею.

— А я и не гневалась на него, — объяснила она.

— Вы, барышня, еще скажите, как в прошлый раз, что жалеете его.

— Знаешь, Анюта, порой мне кажется, что я влюблена в него, — сказала Даша, поднимая с пола коробочку.

— Дарья Сергеевна, да вы что?! — воскликнула Анюта испуганно. — Даже не смейте думать об этом! Владимир Григорьевич никогда не позволит вам быть вместе.

— Я знаю, Анюта. Но когда Илья смотрит так тоскливо, у меня сердце тоже плачет. Так и хочется его утешить. — Даша взяла серьги и положила коробочку на столик.

— Разве вы не понимаете, что для Ильи Григорьевича вы всего лишь развлечение?

— Это не так.

— А как же не так, барышня? Вы что ж, думаете, он страдает по вам?

— Мне так кажется, — ответила та, надевая серьги с цитрином.

— Если бы страдал, не спутался бы вновь с Феклухой! — возразила горничная.

— Что ты сказала? — опешила Даша и резко обернулась к Ане.

— Да уж, барышня, не хотела вам говорить. Но, видимо, надо вам все рассказать, раз вы совсем дитя еще. Уже неделя, как Фёкла снова ночует у него спальне.

— Неправда это, — пролепетала девушка, опешив.

— Как же неправда. Да вы у Артема моего спросите. Да и Фёкла уже на каждом углу об этом гутарит.

Даша вмиг отвернулась от Ани, стараясь не показать, какую боль причинили ей слова горничной. От этого удара глаза девушки увлажнились. Но она с силой сжала кулачок, стараясь удержать слезы.

И теперь, ожидая, когда к ним вернется Владимир, Даша нервно обмахивалась веером. Сейчас она пребывала в тревожном подавленном настроении, но всеми силами старалась не показать этого. Она знала, что Илья жаждет предстоящего танца, но не представляла, как вести себя с молодым человеком. Страстные взоры Теплова отчего-то начали раздражать ее. Она ощущала, что он неискренен с ней и, как говорила Анюта, лишь пользуется ею для своего развлечения. Ибо когда Даша отказала ему в близости, он спустя пару недель вновь переметнулся к Фёкле. Змея ревности и обиды душила Дашу. Она полагала, что, даже если они с молодым человеком расстались, он должен хранить ей верность и страдать так же, как и она.

Начался полонез. Едва Даша и Илья закружилась под музыку, молодой человек тут же приглушенно произнес:

— Мне надобно поговорить с тобой наедине, Дарёна…

Первым порывом Даши было отказать ему. Однако девушке захотелось узнать, что он намерен сказать и до какой степени коварства мог дойти молодой человек в своем цинизме. Оттого после танца она согласилась выйти с ним под руку из огромной залы. Держась за локоть Теплова, Даша послушно последовала за ним в парадную. Они оделись и вышли на улицу. Пройдя по заснеженной аллее, ведущей к главным воротам, молодые люди уже через некоторое время вышли на проспект, где стояло множество саней и экипажей. Илья подвел Дашу к закрытым расписным саням и на немой вопрос девушки ответил:

— Покатаемся немного по городу. Здесь печка, тепло. И никто не помешает.

Даша кивнула и, опершись на его руку, забралась в сани. Он быстро вошел за ней и закрыл дверцу. Сани тотчас покатили. Чувствуя двусмысленность ситуации и боясь показать свое нервное состояние, она нетерпеливо поинтересовалась:

— Что вы хотели мне сказать, Илья Григорьевич?

— Дарёна, мы же одни. Называй меня по имени, — попросил он ласково.

На это замечание молодого человека Даша лишь пронзительно холодно взглянула на него и промолчала. Он тяжко вздохнул и, не спуская с нее поглощающего диковатого взора, проникновенно добавил:

— Дарёна, я так больше не могу. Ты нужна мне.

— Нужна в качестве любовницы, — промямлила она с горечью и болью, смотря в его красивое лицо.

— Да и не только. Но и жены.

— Жены? Вы что, издеваетесь надо мной, Илья Григорьевич? — опешила Даша.

— Нет, совсем нет. Ты послушай меня, милая, — вымолвил он и начал нервно теребить пальцами пуговицу на своем кафтане. — Я вот что придумал. Подам императрице рапорт об отставке. Военная коллегия рассмотрит его в течение двух недель. И я думаю, мое дело решится положительно. За это время я справлю нам паспорта поддельные, и мы уедем за границу, например, в Рим или Гамбург. Там никто не будет знать, что мы родственники. Перед всеми мы будем муж и жена.

— Но это будут лживые бумаги,