Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е - Дмитрий Быков

Девочка в окне. Мама, я здесь. Это не я упала.

Старуха. Уплотнили с этой стройкой так, что на подоконниках спят.

Саксаульский. Не из клуба кто вышел? Управдом! Товарищ управдом!

Управдом. Клуб заперт. Эй! Там кто? Мужчина или женщина?

Голос. Не видать. Шляпа мужская.

Женский голос. Это наборщик спьяну свалился. Наборщик в полуподвале живет.

— Вдребезги, надо думать.

— Неси, дворник, песочку на присыпку.

Похоронщик. Кто родственники покойного? Есть родственники покойного?

Голос. Отвяжись.

Похоронщик. Лучшее бюро похоронных процессий «Загробное блаженство». Катафалки, венки для похорон собственного изготовления.

Голос. В крематорий повезут.

Похоронщик. Тьфу тебе за крематорий.

Голос. Пропустите доктора.

Голос из толпы. Шевелится.

Толпа раздается. Сидит Филиринов. К нему идет доктор Вопиткис.

Вопиткис. Филиринов. Вы?

Филиринов. Я, доктор.

Вопиткис. Целы?

Филиринов. Цел. А что?

Вопиткис. С шестого этажа.

Филиринов. Ну?

Вопиткис. Вы?

Филиринов. Нет. Он. (Вытаскивает из-под себя портновский манекен.)

Толпа плюет выразительно и разбредается.

Женский голос. А я думала, человек выпал. А то манекен. Вовсе даже неинтересно.

Вопиткис. Но почему?

Филиринов. Я был взволнован. Я жестикулировал. Я бросился к окну прочесть эту чудовищную бумажку. Я не знаю. Если это всерьез, то с романтикой на земле кончено.

Вопиткис. Какую бумажку?

Филиринов. Вот. Где она? Ну, черт. Неужели оставил. Ну, так и есть, на подоконнике. Варвара! Варвара!

Варвара (сверху). Что? (Бумажка от движения срывается и летит вниз.)

Филиринов. Ничего. (Ловит бумажку.) Вот, пожалуйста. «Прошу представить мне трехдневный отпуск для производства зачатия». А?

Вопиткис. От руки. Знакомый почерк. Дайте.

Ласкова. Что за шум? Что это за бумажка?

Вопиткис. Последние стихи поэта Филиринова.

Филиринов. Филиринов — это я.

Ласкова. А погода лучше стихов. Посмотрите, какая весна.

Боб. Товарищ управдом, я продолжаю настаивать, чтоб дружине организаторов быта был предоставлен угол в клубе.

Управдом. Отстаньте. Никаких дружин не знаю. Сговаривайтесь с завклубом.

Боб. А товарищу Милде с ее женщинами вы разрешили.

Управдом. Какой Милде? Ах, это на прошлой неделе. Этакая лошадь.

Ласкова. Вы к Милде не правы.

Управдом. Что вас сюда принесло? Этот манекен. На вашу Милду раз взглянуть достаточно, чтоб больше не поглянулось.

Ласкова. Ошибаетесь. Очень ошибаетесь. Присмотритесь.

Управдом. Предпочитаю вас.

Ласкова. Жалею вас.

Управдом. А что?

Ласкова. Нельзя.

Управдом. Причины?

Ласкова. Не ваше дело.

Саксаульский (управдому). Интимчик уже поломали. Администрация его предлагает хорошие деньги за соответствующее помещение.

Управдом. Помещений нет.

Саксаульский. Есть.

Управдом. Какие?

Саксаульский. Клуб. Он и без того наполовину эксплуатируется драмстудией.

Управдом. Но клуб может оказаться нужным и под другое.

Саксаульский. Подумайте. Хорошенько подумайте. (Уходит.)

Боб. Товарищ управдом!

Управдом. Какой вы организатор быта, когда вы меня все время дезорганизуете.

Боб. Дезорганизуйте дезорганизаторов — это тоже лозунг!

Управдом. Я иду по делам.

Боб. Я по пятам за вами. (Уходит.)

Похоронщик (Филиринову). Гражданин, вы поэт будете?

Филиринов. Не буду, а есть.

Похоронщик. Как мое дело на вас сорвалось, то хоть в другом отплатите.

Филиринов. Что?

Похоронщик. Напишите нашей похоронной бюре рекламу в стихах почувствительней. И чтоб было за нас и против крематория.

Филиринов. Я лирический поэт, гражданин, а не какой-нибудь рекламист.

Похоронщик. Ну что ж, простите.

Филиринов. Почем за строку?

Вопиткис. Вы лирик? Где печатались?

Филиринов. Я лирик, в душе лирик. Я дорваться до лирики не могу. Я пишу рецензии, инсценировки, агитчастушки о пожарах, лозунги для кооперации. А для лирики, для того, что из души рвется, нет у меня времени. И нет стихам моим сбыта. (Нюхает кокаин.)

Вопиткис. А-а.

Варвара. Где манекен?

Филиринов. Идет. (Уносит манекен.)

Вопиткис (еще раз проглядев бумажку). Ясно. Весна — самое счастливое время.

Похоронщик. Правильно. Весна — самое счастливое время: мертвецов много.

Милда в мужском костюме, спиной к зрителям, ловит кота.

Милда. Кс-кс-кс-кс мр-р кс-с.

Входят Гринько и Яков.

Гринько. Влазь.

Яков. Дай ноги оботру.

Гринько (осматриваясь). Часовню распестрили. Беда. (Увидав Милду.) Это… Да это Фролка! Говорит — в полк надо, а сам в клуб. И кошек ласкает заместо баб. Ладно. Держись, Фрол. (Хватает Милду сзади под мышки, крутит.)

Яков. Статую поломаешь.

Гринько (разом, отпустив). Та це ж не человек, та це ж баба.

Милда (задыхаясь). На каком основании, товарищ?

Гринько. Я в шутку. Черт! Баба в штанах и на Фролку похожа.

Яков. Тут, что ль, проводку делать? Никого нет, а зовут. Эй, Гринь.