Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

— Что случилось? Как вы…

— Ничего не случилось! — рявкнула Ферро.

— Ровным счетом ничего, — проворчал Девятипалый, и они мрачно уставились друг на друга.

Было ясно, что оба они прошли через жестокое испытание и не испытывали никакого желания обсуждать случившееся. Ферро, ни с кем не здороваясь, прошагала прямо к повозке и принялась рыться в вещах, сложенных в задней части. Логен остановился, упер руки в бедра и угрюмо нахмурился.

— Так значит… — промямлил Джезаль, не зная, что сказать. — Значит, у вас все в порядке?

Логен перевел взгляд на него.

— О, у меня все отлично, — проговорил он с тяжеловесной иронией. — Лучше не бывает. Как, черт возьми, вам удалось вытащить повозку?

Ученик мага пожал плечами.

— Лошади вынесли.

— Мастер Ки обладает даром преуменьшать события, — нервно хохотнул Длинноногий. — Это была очень возбуждающая поездка, пока мы не добрались до южных ворот города…

— Так вы пробивались с боем?

— Э-э, ну разумеется, не я. Сражения не входят в число моих…

— Так я и думал. — Логен наклонился и мрачно сплюнул в грязь.

— Не стоит проявлять неблагодарность, — проговорил Байяз. Его дыхание было затрудненным и хриплым. — Мы многим обязаны судьбе. В конце концов, мы все еще живы.

— Ты уверен? — бросила Ферро. — По тебе не скажешь.

Джезаль почувствовал, что втайне с ней согласен. Маг выглядел так, словно действительно умер там, в Аулкусе. Умер и уже начал разлагаться.

Ферро сорвала с себя рубашку, превратившуюся в грязную тряпку, и яростно швырнула на землю. На ее жилистой спине ходуном ходили мускулы.

— На что ты пялишься, мать твою? — рявкнула она на Джезаля.

— Ни на что, — пробормотал он, опуская глаза в землю.

Когда он осмелился вновь поднять взгляд, она уже застегивала последнюю пуговицу на свежей рубашке. Ну, не то чтобы свежей… Джезаль носил ее несколько дней назад.

— Вообще-то это моя… — Ферро пронзила его таким убийственным взглядом, что он невольно отступил назад. — Но ты можешь ее надеть… разумеется…

Она зашипела, свирепо затыкая подол рубашки за пояс с таким мрачным видом, словно наносила кому-то смертельные удары кинжалом. Возможно, ему. Словом, все это не было похоже на сентиментальное воссоединение друзей, какое мог представить себе Джезаль, хотя сам он сейчас был готов заплакать.

— Надеюсь, я больше никогда не увижу этого места, — с тоской пробормотал он.

— Вот тут я с тобой согласен, — отозвался Логен. — Место оказалось не таким пустым, как мы думали. Может, обратно все же отправимся другим путем?

Байяз задумался.

— Это благоразумно. Мы вернемся в Халцис по реке. На этом берегу есть леса, ниже по течению. Связать плот из нескольких крепких стволов, и Аос донесет нас до самого моря.

— Или до водяной могилы. — Джезаль вдруг вспомнил бурлящую воду в каньоне великой реки.

— Я надеюсь на лучшее. В любом случае нам еще предстоит проделать много миль к западу, прежде чем думать об обратном путешествии.

Длинноногий кивнул.

— Воистину так. И по дороге нам придется преодолеть неприступнейший горный хребет.

— Очень мило, — проговорил Логен. — Жду не дождусь.

— Я тоже. К несчастью, не все лошади уцелели. — Длинноногий поднял брови. — У нас осталось две, чтобы тащить повозку, и две верховых… то есть двоим из нас лошадей не хватит.

— Ну, я все равно терпеть не могу этих тварей. — Логен прошагал к повозке и забрался внутрь, усевшись напротив Байяза.

Повисла пауза — все молча осознавали ситуацию. Две лошади — трое ездоков. Не самое удачное положение.

Длинноногий заговорил первым.

— Мне, несомненно, придется совершать разведочные рейды когда мы подойдем ближе к горам. Разведка, увы, необходима для безопасного путешествия. И для этого мне, к несчастью, потребуется одна из лошадей…

— Я, наверное, поеду верхом, — пробормотал Джезаль, неловко переступая. — С моей ногой…

Ферро посмотрела на повозку, и Джезаль заметил, как она и Логен скрестили взгляды на одно короткое мгновение, в высшей степени враждебно.

— Я пойду пешком, — рявкнула она.

Когда наставник Глокта, хромая, сошел с корабля в гавани Адуи, шел дождь. Этот мелкий, мерзкий, подлый дождь с порывами резкого морского ветра делал шаткие доски сходен, скрипучие брусья причала и гладкие камни набережной скользкими, как слова заядлых лжецов. Глокта облизнул десны, потер ноющую лодыжку и повернулся, оглядывая серую линию берега. Двое стражников с угрюмым видом стояли в десяти шагах от него, прислонившись к прогнившей стене пакгауза. Еще дальше компания портовых рабочих сердито переругивалась над кучей упаковочных ящиков. Поодаль стоял дрожащий от холода попрошайка, он сделал пару шагов в сторону Глокты, но передумал и убрался прочь.

«Где же толпы ликующего простонародья? Где ковер из цветочных лепестков? Где арка из обнаженных шпаг? Где стайки восторженно ахающих девиц?»

Впрочем, привычное дело. В прошлый раз, когда он вернулся с Юга, ничего подобного тоже не было.

«Толпа редко встречает восторженными криками тех, кто потерпел поражение. Неважно, что они стойко сражались и принесли огромные жертвы, что шансы были неравны. Девицы могут обмочить свои панталоны из-за дешевой и никому не нужной победы, но им скучно слышать: „Я сделал все, что мог“. То же самое, боюсь, касается и архилектора».

Самая зловредная волна ударила в стену набережной, обдав спину Глокты дождем холодных брызг. Его бросило вперед, с озябших рук закапала холодная вода, он поскользнулся, чуть не упал, поспешно проковылял через дорогу и вцепился в осклизлую стену развалившегося сарая на другой стороне. Поднял голову и увидел, что двое стражников смотрят на него.

— Интересно? — рявкнул Глокта, и стражники отвернулись, бормоча себе под нос и поднимая воротники от ветра и дождя.

Он тоже плотнее завернулся в свой плащ — полы тут же облепили его мокрые ноги.

«Несколько месяцев на солнце — и уже кажется, что больше никогда не почувствуешь холод. Как быстро мы забываем! — Он нахмурился, оглядывая пустынный причал. — Как быстро мы все забываем…»

— Фнова вома. — Иней спустился на берег с сундуком Глокты под мышкой, и на его лице было написано удовлетворение.

— А тебе не нравится жара?

Практик с улыбкой покачал большой головой. Он стоял под зимней моросью, и его белые волосы слиплись от влаги. Секутор сошел следом, сощурив глаза и глядя на серые тучи. Он дошел до конца сходней, мгновение помедлил, затем сделал шаг на камни набережной.