Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

на горизонте сознания, а мелочь, которую и на двадцать пятом кадре не разглядишь. Интересно, а какая у ночного кошмара бывает противоположность? Эйфорические видения? Или как оно называется? Потому что сейчас я испытывал нечто похожее. И очень не хотел, чтоб оно заканчивалось.

Опыта у Юри было еще меньше, чем у Моники. Если ее кто и целовал до меня, то разве что мама в лобик перед сном. И сейчас тихоня явно старалась отыграться за все упущенные возможности. Такой жадности и напора я не ожидал… ну, может, разве что совсем немного. Все-таки не с пустого места взялась ее личность из второго акта. У Моники хватало скиллов только на то, чтоб имеющиеся черты подкручивать, кодить с нуля она не умела, сама подтвердила.

(ну и дурак же ты. у тебя щас такой ответственный момент, а ты все о Монике думаешь. сказано же было, что надо общий рут выбирать, никого не выделяя)

Игнорируя фоновое ворчание, я решил слегка обнаглеть. Запустил Юри руки под свитер. И почти сразу понял, что это была ошибка. Серьезная. Если не блокирующая функционал, то близко к тому. Она замерла. Взгляд был затуманенный, словно от всей этой ситуации моя спутница захмелела. Да и сам я не в самом здравом уме пребывал, прямо скажем. Сюрреалистичная довольно ситуация сложилась. Чтоб перебраться, как говаривали в кринжовых старых комедиях, «на первую базу», уже со второй тянкой за неделю… это достойно если не медали, то по крайней мере, крышки от нюка-колы на шею.

— Г-гару, ч-что… что мы делаем? — еле слышно спросила Юри.

— Да вроде как понятно, что, — ответил я. Тельце Гару еще пребывало в боевой готовности, но она была напрасной — момент ушел. Вытек как клей из незакрытого тюбика.

(ты давай не философствуй, Игорян. знаешь, сколько усилий требуется, чтоб у тебя тут тоже ничего не вытекло раньше времени? я тут как Ходор стою и дверь держу. гормоны у этого бедолаги просто хлещут во все стороны)

Юри завозилась подо мной. Намек я быстро понял, отстранился и вновь уселся на траву. Сейчас у самого наверняка рожа красная и глупая. Дурак, какой же дурак, черт возьми. Нельзя ее вот так вот в лоб, нахрапом, как Монику, так только напугаю. А вот только кровь от мозга отхлынула, и соображать перестал. С другой стороны, она ж сама это затеяла, я даже не провоцировал…

Сложно, е-мое.

Юри села рядом и принялась отряхивать свитер. На нем ни травинки не было, поэтому проделывала она это только для вида. Или чтоб чем-то себя занять, лишь бы со мной взглядами не встречаться. Я чуть было не выписал себе хорошего такого леща по физиономии. Сейчас такой мощный откат в отношениях организовал. Причем буквально на ровном месте. Сколько теперь придется времени убить на то, чтоб доверие вернуть? В случае с Юри это дело наверняка не быстрое. Одним только собранием сочинений не обойдешься. Придется все заново отстраивать. По кирпичику. Как египетскую пирамиду или великую китайскую стену.

Поэтому лучше начать эти кирпичики закладывать прямо сейчас.

— Юри, я…

— П-прости… п-прости-прости-прости-прости-прости…— сбивчиво затараторила она.

Когда услышал это, глаза у меня, должно быть, сделались как у анимешного спрайта прямиком из игры. Блюдцеобразные. Так что мы не сильно и различались. Не, я, конечно, понимаю, что для Юри извинения — это почти рефлекторная штука. Поэтому она пришлась бы по нраву некоторым главам южных регионов нашей славной родины. Но в данном случае косяк же вроде как с моей стороны? Или нет?

Не буду гадать, послушаю и узнаю.

— Я… я п-поступила отвратительно, Гару, — сказала Юри, — эмоции н-нахлынули, а я им поддалась и даже не попыталась взять п-под контроль. Э-это совершенно недостойное п-поведение, ведь… ведь я д-даже не знаю, нравлюсь… или вдруг тебе нравится…

Следующие несколько слов съело буйное смущение. Буквально сжевало, как магнитофонную пленку.

— Если т-ты больше не хочешь со мной д-дружить, Г-гару, я пойму.

Она закрыла лицо руками. Вот и вся уверенность, за которую я хвалил, была да сплыла. Чуть надави, и она по швам разойдется. Нет, тут еще предстоит полно работы. Рано руки умывать. Хотя, если дело до такой близости доходит, чистые руки всегда в плюс, хе-хе.

— Юри, брось, — сказал я твердо, но без суровости (как будто Гару вообще был на нее способен, на суровость), — ни в чем твоей вины здесь нет. Ты слишком часто за других людей додумываешь всякое, а так делать не стоит. Никаких нервов не напасешься.

— И-извини… — последовал немедленный ответ.

Ну конечно, а чего я еще ожидал-то? Старые привычки, которые годами и десятилетиями выработаны, так просто за полчаса не сломаешь. Именно поэтому я даже не уверен, что буду делать с ее склонностью резаться. Да уж, этот мир мне столько задачек наподкидывал, что на целый сборник Сканави хватит, мать его за ногу.

Так, надо возвратить хотя бы часть утраченных позиций.

— Юри, посмотри на меня.

Ноль реакции. Сидит застывшая и варится в своем стыде. Только по тому, как грудь под свитером вздымается, можно понять, что подле меня живая девчонка, а не мраморное изваяние. Да уж, свидание еще то получается. Началось-то все за здравие, но я делегировал мыслительную деятельность на нижний этаж, и вот к чему это привело.

Но ничего, поступим как настоящие пираты. Корабль, может, и тонет, но мы постараемся вынести с него все, что можно. Как раз в этот момент мне на глаза попалась лежащая в траве пачка круассанов. Хм, может, воспользоваться трюком из арсенала Саёри? Он дурацкий, но сейчас все средства хороши будут, нечего нос воротить.

Я сцапал пачку и заглянул внутрь, осматривая содержимое. Не хватало еще, чтоб туда заполз жучок или паучок — для организма ничего плохого, даже наоборот, чистый протеин, зато романтическое настроение рухнет окончательно. И меня под собой похоронит. Убедившись, что никакой муравей не решил полакомиться сладеньким, выудил круассан.

— Сезам, откройся, — возвестил я и направил его к Юри. Как только ткнулся в пальцы, она дернулась и убрала руки от лица. Отлично.

— С откидным мостом все, покончили, — обрадовался я, — теперь откроем ворота.

И снова проделал все то же самое. Зажаристый краешек ткнулся ей в губы. Юри застенчиво хихикнула и все-таки отхватила кусочек. Я улыбнулся, хотя внутри умирал от кринжа. Это было ТАК глупо, чисто из романтического аниме сценка, за пять копеек