Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

А ему тем временем снился кошмар — Катрин опять ушла, он вновь остался один — зная точно, что больше никогда ее не увидит. И когда Олег открыл глаза, и не увидел ее — только смятую подушку рядом, еще хранящую обожаемый запах и тепло, его захлестнуло бессильное отчаяние. Но потом, смахнув остатки тревожного сна, он заметил открытое настежь окно и вожделенный силуэт в его рубашке. Горделивое торжество пинком отбросило прочь гнетущую тоску, но его мгновенно смыл, словно приливной волной, нестерпимый страх: «…Если когда-нибудь я стану так безумна, что испытаю к тебе какие-то иные чувства, кроме горечи и стыда — я не буду жить. Такого позора я уже не вынесу». Она же сейчас бросится вниз, с восьмого этажа, не в силах вынести жгучий стыд за то, что отдалась ему, кровавому монстру!

— Катрин! — негромко позвал Олег, но она услышала и обернулась на его зов — и он обалдело оцепенел, глядя на ее лицо, светившееся счастливой улыбкой. Он торопливо вскочил, натянул джинсы и устремился к ней — на балкончике было так тесно! Он обвил ее талию, и она прижалась к нему всем телом, положив руки поверх его рук. Взошедшее солнце золотило крыши домов. — Я так люблю тебя, Катрин, — прошептал он ей в шею. — Что же нам теперь делать? — произнесла она.

Он молчал, панически боясь задать ей тот, главный вопрос. Наконец, решился:

— Ты останешься со мной? Не уйдешь?

— Как я могу? — прошептала она. Он не понял ее ответа, но не решился переспросить, а она снова с тревогой прошептала:

— Что же теперь будет?

— Все будет, как ты пожелаешь, любовь моя, — Олег прижал ее к себе чуть сильнее и коснулся губами ее виска. — А пока что — хочешь кофе? Или белого вина? У меня есть неплохое шардоне.

— Нет уж, — усмехнулась Катрин, памятуя о дегустации французского вина с агентом ФБР на улице Скриб. — С меня вполне хватит кофе. Кстати, кто та женщина?

— Какая женщина?

— Которую мы встретили на лестнице? Она шепнула тебе, что переночует в отеле.

— Никто. Забудь. Just a room mate[409].

— A roommate? — Катрин слегка ошалела от такой наглости. — Хочешь сказать, ты с ней живешь?..

— Довольно, — он потянул Катрин в комнату. Но вместо обещанного кофе, Олег, не в силах с собой совладать, запустил руки под белый шелк рубашки, с наслаждением ощущая гладкую, нежную кожу. Она подняла на него глаза и коснулась пальцами уродливого рубца на его щеке: — Почему ты не сделаешь пластику?

— А ты?.. — шепнул он ей в ухо, и Катрин залилась краской, вспомнив, как его губы искали шрам на ее бедре, а найдя, покрывали поцелуями. — Я уже записалась к хирургу.

— Ну конечно, — Олег провел губами по ее шее:

— Ты ни о чем не жалеешь?..

— Ни о чем, — с восторгом услышал он ответ и почти прокричал: — Я люблю тебя, Катрин… Я люблю тебя больше жизни.

— Да… Да…

… Из дремоты Олега вырвал долгий вибрирующий звук — он прислушался — это был его мобильник, похороненный под ворохом обрушившихся шмоток в прихожей. — Черт! — ругнулся он.

Неохотно он отправился искать упрямо дребезжащий телефон. Наконец отрыл его под рюкзаком: — Josh!

Катрин поразилась перемене, произошедшей с его лицом — оно сначала окаменело, а потом голубые глаза налились смертельной тревогой.

— Уходите оттуда! — визжала Бриджит так, что ее услышала даже Катрин. — Уходите — сейчас же!

Он не раздумывал ни мгновения: — Катрин, одевайся!

— Что случилось? — она хлопала глазами, ничего не понимая. Олег тем временем надевал джинсы: — Не задавай вопросов. Просто одевайся.

Она лениво протянула руку — рядом с диваном на полу, валялась та самая белая рубашка, в которой она бродила по квартире ранним утром, и которую Олег жадно содрал с нее, увлекая в постель.

— Да ты с ума сошла! — рявкнул он, увидев, что она делает. — Нам надо уходить — и быстро. Твоя одежда рядом с…

Он не успел договорить — раздался грохот, хлипкую дверь вынесли мгновенно, и в комнату ввалилось несколько человек, лица которых скрывали маски. Молча, словно они были потусторонними тенями, они схватили Олега за плечи и за руки. Стоило ему дернуться, как он немедля получил удар в лицо крепким кулаком — из его носа хлынула кровь.

— Что вы делаете! — воскликнула Катрин, но на нее никто не обращал внимания, словно ее и не было в комнате. Однако Рыков, непокорно рванувшись, отбросил одного из непрошенных гостей в сторону. Толку от его сопротивления, однако было чуть, так как мгновенно укус электрошокера свалил его на пол. Тени выволокли Олега из квартиры, как будто он уже был трупом.

— Отпустите его! — кричала Катрин, но ее словно никто не слышал. Еще один, такой же жуткий человек застыл у двери, будто сторожевой пес, всем видом показывая, что покинуть квартиру ей не удастся. — Пустите меня, вы не имеете права… — и тут Катрин замолчала, увидев женщину, вплывающую в комнату — так, будто она здесь хозяйка. Изабель де Бофор не спеша снимала перчатки, пристраивала сумку, брезгливо сторонясь скомканных простыней на диване:

— Bonjour, madame Bulgakof. Или я могу обращаться к вам «Катрин»?..

— Что вам нужно? — в шоке пробормотала Катрин.

— Мне? От вас? Ничего.

— Тогда что вы здесь…

— Я здесь на своей территории. Эти люди, — Изабель махнула в сторону мужчины, застывшего у входа, — работают на меня. И это помещение принадлежит мне. Вернее, моей организации.

— Куда вы дели Олега? — спросила Катрин тихо. — Что вы с ним сделали?

— Кто такой — О-лег? — мило улыбнулась Изабель. — Ах, Джош. Alors, vous le connaissez comment «Oleg»[410]. — Раньше он был Десмонд. Потом он пожелал, чтобы его называли Джош. Мне кажется, одно время вы тоже знали его под этим именем. Я встречала вас вместе несколько лет назад, в Опере, помните? Он и тогда не сводил с вас глаз. Мне это показалось странным. И любопытным.

— Какое вам дело? — неприязненно поинтересовалась Катрин.

— Катрин, я вижу, вы мило проводите время в Париже. Ваш муж будет доволен.

— Какое вам дело до моего мужа?!

— Вам лучше одеться, Катрин, — Изабель смерила ее чуть презрительным взглядом. — Хотя, надо признать, вы прелестны négligée[411]. Вы занимались любовью совсем недавно — и не с вашим мужем. А с серийным убийцей у меня на службе.

— У вас на службе?.. — открыла рот Катрин, но закончить ей не дали. Из прихожей появился еще один человек в черном. Почтительно склонившись перед Изабель, он протянул ей пистолет.