Красное море под красным небом - Скотт Линч

С появлением Дракасты и ее людей разговоры прекратились; послышались крики «Орхидея!» и «Замира вернулась!». Дракаста кивнула — всем и никому, медленно повернулась и посмотрела на второй этаж.

Из общей залы наверх вели две лестницы; по бокам второй этаж был попросту узкой галереей. Над баром и входом он расширялся в просторный балкон со столами и стульями в теринском стиле. Жеан предположил, что это помещение «для избранных» он и видел снаружи. Мгновение спустя Дракаста двинулась к лестнице, ведущей именно туда.

Всех охватило нескрываемое возбуждение: слишком много разговоров оборвались, слишком много пар глаз следило за вновь пришедшими. Жеан похрустел пальцами и приготовился к интересному развитию событий.

Лестница заканчивалась у перил ниши с двумя окнами, выходившими на темную площадь, откуда они только что пришли. По сторонам в углублениях висели красные знамена с алхимическими шарами за ними; ткань придавала свету зловещий красноватый оттенок. Два широких стола сдвинули вместе, чтобы хватило места на двенадцать человек; все это явно были моряки и, понял Жеан, закаленные бойцы вроде него самого.

— Замира Дракаста, — сказала женщина, сидевшая во главе стола, поднимаясь со своего места. Молодая, примерно ровесница Жеана, загорелая, с легкими морщинками вокруг глаз, говорящими о годах, проведенных на воде. Светлые рыжеватые волосы убраны назад, в три хвоста, и хотя женщина ниже Замиры, но как будто тяжелее ее на пару стоунов.

— Рене, — сказала Дракаста, — Чей. Ночь предстоит долгая, милая, и ты отлично знаешь, что сидишь на моем месте.

— Забавно. Мы уже немало выпили на своих местах. Если ты считаешь этот стул своим, может, тебе стоит брать его с собой на морские прогулки?

— На работу, хотела ты сказать? Сражаться на своем корабле под красным флагом. Ты ведь знаешь, где море, верно? Видела, как приходят и уходят другие капитаны…

— Мне не нужно шататься по морю месяц тут, месяц там, Дракаста. Я всегда нахожу богатые цели.

— Ты меня не слышишь, Чей. Мне все равно, какая сука грызет кости на моем месте, когда меня нет, — сказала Дракаста, — но, когда я возвращаюсь, сука должна заползти под стол, где ее место.

Люди Рене вскочили, а сама Чей подняла руку, зловеще улыбаясь.

— Обнажи сталь, грязная шлюха, я убью тебя при свидетелях. Потом охранники смогут утащить твой экипаж в док, а Эзри посмотрит, как твоим отродьям понравится сосать ее грудь…

— Докажи, Рене. Ты считаешь, что имеешь право сидеть именно здесь?

— Назови испытание и готовься плакать.

— Нас выбросят вышибалы… — прошептал Жеан Эзри.

— Нет, — ответила она, жестом заставляя его замолчать. — Вызов — не просто драка. Особенно между капитанами.

— За место за столом, — крикнула Дракаста, беря в руки полупустую бутылку. — Да будут свидетелями все Красные: состязаемся в выпивке. Первый, кто окажется на заднице, убирается на первый этаж со своим жалким экипажем.

— Я надеялась на что-нибудь, что займет больше десяти минут, — сказала Рене, — но пусть. Эта бутылка за мой счет — угощайся.

Замира огляделась и взяла со стола, с мест, которые ранее занимал экипаж Рене, две приблизительно одинаковые глиняные чашки. Вылила их содержимое на стол и снова наполнила из бутылки. Жеан увидел, что это белый кодарский коньяк, крепкий и терпкий, как скипидар. Экипаж Рене попятился к окнам, а сама Рене обошла стол и встала рядом с Замирой. Она взяла чашку.

— Еще одно, — сказала Замира. — Первую порцию выпьешь по-сирински.

— А это еще что значит?

— Это значит, пить будешь гляделками, сука. — Левая рука Замиры стремительно мелькнула — она схватила со стола чашку и выплеснула ее содержимое в лицо Рене. Вскрикнуть та не успела: правая рука Дракасты пришла в движение столь же стремительно. Кулак в перчатке с кольцами на пальцах звучно встретился с подбородком Рене, и женщина помоложе с такой силой ударилась о пол, что чашки на столе задребезжали.

— Ты плюхнулась на задницу, милая, или на голову? Может, кто-нибудь считает, что есть разница? — Дракаста остановилась над Рене и медленно вылила себе в рот содержимое второй чашки. Проглотила не поморщившись и бросила чашку через плечо.

— Ты сказала, испытание будет…

Прежде чем рассерженный моряк Рене, вероятно, ее первый помощник, закончил свой протест, Локки вышел вперед, подняв руки.

— Замира сдержала слово. Испытание было выпивкой, и ваш капитан сел на задницу.

— Но…

— Вашему капитану должно было хватить ума точнее обговорить условия, — сказал Локки. — Она проиграла. Хочешь обвинить ее в нарушении клятвы?

Моряк схватил Локки за воротник, но прежде чем ситуация стала неуправляемой, моряка Рене оттащили его товарищи — недовольно, но решительно.

— А ты кто такой? — крикнул моряк.

— Меня зовут Оррин Ревелл, — ответил Локки.

— Впервые слышу.

— Но, думаю, не забудешь. — Локки показал моряку кожаный кошелек. — У меня твой кошелек, осел.

— Ах ты долбаный…

Локки с силой бросил кошелек за спину, и тот приземлился на первом этаже среди сотни посетителей, которые, вытаращив глаза и разинув рты, наблюдали за происходящим на балконе.

— Оп, — сказал Локки. — Я уверен: достойные люди внизу сберегут для тебя твои деньги.

— Хватит! — Замира схватила Рене за шиворот и посадила. — Ваш капитан бросил вызов и проиграл. Рене ваш капитан?

— Да, — мрачно ответил моряк.

— Тогда соблюдайте ее клятву. — Замира подтащила Рене к лестнице и склонилась к ней. — Не больно-то высоко, а, Рене?

Рене вскинула голову, чтобы плюнуть кровью в лицо Замире, но та опередила ее, ударила, и кровь брызнула на ступеньки.

— Две вещи, — сказала Замира. — Во-первых, завтра я созываю совет капитанов. Надеюсь увидеть тебя на месте, вовремя. Кивни-ка дурьей башкой, ну!

Рене медленно кивнула.

— Во-вторых, у меня нет отродий. У меня дочь и сын. И если ты еще раз об этом забудешь, я из твоих костей сделаю для них игрушки.

С этими словами она столкнула Рене с лестницы. К тому времени как та мешком приземлилась внизу, ее рассерженный экипаж уже двинулся за ней под торжествующими взглядами моряков с «Орхидеи».

— Мы еще встретимся… Оррин Ревелл, — сказал лишившийся кошелька моряк.

— Вальтерро, — строго сказала Дракаста, — это чистый бизнес. Не превращай его в личную вражду.

Тот, явно недовольный, ушел со своими товарищами.

— Слова о детях прозвучали как что-то очень личное, — прошептал Жеан.

— Значит, я лицемерка, — ответила Замира. — А не нравится, выпей по-сирински. — Она подошла к перилам балкона и крикнула: — Закорин! Где ты там прячешься?