Грешник - Шанталь Тессье

комнату, и все, о чем я могу думать, — это парни из «Бойни». Сколько их там было? Двое? Нет, трое. Значит, здесь есть еще один. Они следили за нами. Хотят заставить меня заплатить за помощь в его освобождении. Как они нашли меня? Моя мама. Она и раньше бросала меня на растерзание волкам. Это ничем не отличается. Особенно если она отдаст меня в обмен на свою свободу. Она бы так и поступила.

Парень у открытой двери спальни отходит в сторону, и я, воспользовавшись ситуацией, выбегаю из комнаты. Я не оглядываюсь, сердце бешено колотится в груди. Я спускаюсь по лестнице, стараясь не споткнуться и при этом приказывая себе дышать. Это не помогает.

Я уже на полпути вниз, когда вижу фигуру у подножия лестницы — третий брат? Все, что я вижу, — это черная одежда и еще одна маска. Я перепрыгиваю через три последних ступеньки, изо всех сил врезаясь плечом в его тело.

Я знала, что это они. Братья. Они хотят притащить Сина обратно и пытать его. Я не позволю им забрать его. Я не позволю ему сдаться из-за меня. Или из-за кого-то еще. Если они планируют использовать меня в качестве приманки, ничего не выйдет. Сначала им придется убить меня.

Я бью его с такой силой, что он впечатывается в противоположную стену, где стоит прямоугольный столик с хрустальной вазой и зеркалом. Мы падаем на пол, и я сворачиваюсь в позу эмбриона, чтобы защитить лицо, когда чувствую, как на нас сверху сыплются осколки стекла. Стол тоже с громким стуком падает на пол.

Перекатываясь на спину, я хнычу от жжения в боку. Трясущимися руками тянусь вниз, и чувствую кровь. Я обо что-то порезалась, но, к счастью, из моего тела не торчит стекло.

Перекатившись обратно на живот, я оказываюсь лицом к лицу с человеком, которого ударила, и это та же маска, что и у двух других в моей спальне.

Стон срывается с его закрытой маской лица, и он двигается быстрее, чем я ожидала, потому что меня швыряют, как тряпичную куклу, поскольку я сейчас чертовски медленная.

Двигаясь, он запрыгивает на меня сверху, сев на мои бедра. Я приподнимаюсь, пытаясь отпихнуть парня, но его обтянутые перчатками руки умудряются обхватить мое горло. Я выгибаю спину и двигаю бедрами, отпихивая дальше по телу, но не сбивая полностью. Я поднимаю руку над головой и сильно дергаю локтем, умудрившись высвободить правую руку, затем делаю глубокий вдох, переворачиваясь ровно настолько, чтобы дотянуться до куска стекла, лежащего на полу рядом со мной. Я хватаюсь за него и чувствую, как он впивается в мою ладонь. Прежде чем парень успевает меня задушить, я вонзаю осколок в нижнюю часть маски, прямо ему в шею.

Я выдергиваю стекло, и отовсюду на меня течет кровь, забрызгивая мое лицо, шею и руки.

Я хватаю осколок обеими руками, поднимаю над головой и с криком втыкаю его в черную толстовку, снова и снова, разбрызгивая еще больше крови, пока тело не падает с меня на пол.

Я роняю руки на бок, пытаясь перевести дыхание, глаза закрываются сами собой, желая передохнуть, но тут кто-то хватает меня за волосы, поднимая на ноги и заставляя вскрикнуть. Мое падение и драка дали возможность двум другим в моей комнате догнать меня. Я брыкаюсь и кричу, пока он тащит меня в гостиную и там ставит на колени.

Меня прижимают лицом к полу, уперев колено мне в спину и заломив назад руки, и я кричу во всю мощь своих легких. Я чувствую, как вокруг запястий оборачивается знакомый грубый материал стяжки, а затем слышу, как туго застегивается молния, защипывая мою кожу. Меня подхватывают и бросают на диван, и я лежу на своих теперь уже связанных руках. Я тяжело дышу, глядя на двух мужчин сквозь мокрые от слез ресницы.

— Син убьет вас обоих! — гневно кричу я, зная, что он сделает все возможное, чтобы спасти меня. В конце концов, дьявол процветает в аду.

Тот, кто притащил меня сюда за волосы, бьет меня по лицу. Да так сильно, что я падаю на бок. От перчатки у меня щиплет щеку и звенит в ушах. Схватив за плечи, парень переворачивает меня на спину и прыгает сверху, прижимая и затрудняя дыхание своим тяжелым весом.

Он обхватывает мое лицо, и у меня слезятся глаза от того, насколько он груб.

— Син не может спасти тебя, детка. — Его голос — низкое рычание, заставляющее меня дрожать. — Он мертв.

— Нет, — удается пробормотать мне сквозь сдавленные щеки. Они убили его? Почему они отпустили его только для того, чтобы убить? Они последовали за мной сюда из Собора? А как же мой отец и Тайсон?

Маска кивает один раз, затем опускает лицо к моему уху и шепчет:

— Его больше нет, Элли. Теперь ты наша. Навсегда.

Отстраняясь, он сжимает мои щеки, широко открывая мой рот и одновременно откидывая назад мою голову, заставляя меня выгнуть шею. Я поднимаю глаза и вижу другого, стоящего в конце дивана.

Он бросает что-то в мой открытый рот, и прежде чем я успеваю это выплюнуть, тот, что сидит на мне, отпускает мои щеки и закрывает мне рот рукой в перчатке. Мое тело сотрясается в конвульсиях, когда я давлюсь чем бы оно ни было. От вкуса мела у меня начинается рвотный рефлекс.

— Проглоти их, — приказывает тот, кто стоит у дивана, и из уголков моих глаз катятся слезы.

«Их? Что они мне дали? Сколько их там?»

Он обходит парня, который все еще обхватывает меня за талию, опускается на колени и просовывает руку за ворот моей рубашки, растягивая ее. Его рука проникает внутрь лифчика и щиплет мой проколотый сосок, от чего я вскрикиваю в перчатку другого парня, который все еще закрывает мне рот.

Новые слезы застилают мне глаза, я чувствую, что таблетки, наконец, скатываются по горлу, и я не могу побороть сотрясающее мои плечи рыдание.

— Хорошая девочка, — хвалит меня тот, кто играет с моей грудью. Он убирает руку из моей рубашки и говорит: — Теперь подождем. Скоро ты будешь умолять, лишь бы заглотить наши члены.

СИН

Я бросаю телефон и начинаю мерить шагами пол.

— Она не берет.

— Тебе нужно успокоиться, — советует Тайсон.

Я фыркаю.

— Нас и раньше клеймили.

Гэвин усмехается.

— Это больше, чем клеймо. Черт, это выглядит так, будто ты перерезал себе вены в попытке самоубийства.

Взяв в руки мобильник, я стискиваю зубы, чтобы не