Султанат Оман. Легенды, сказания и факты истории - Игорь Сенченко

Ситуацией с побоищем, учиненном в Маскате захватившими его племенами, сообщал в другом своем донесении (от 5 апреля 1895 г.) В. Ф. Машков, тут же попытался воспользоваться – в целях упрочения позиций Британской империи в Омане – английский политический агент, майор Садлер. Он предложил султану применить против атаковавших город арабов корабельную артиллерию английских военных судов, находившихся тогда в маскатской бухте. Иными словами, – использовать военный ресурс англичан. «Но при условии уступки … Англии порта Сухар». Предложение это имам отклонил.

Когда же племена покинули Маскат, докладывал В. Ф. Машков, а подданные Британской империи из числа торговцев-англичан и индусов «предъявили султану требование о возмещении причиненного им ущерба», то майор Садлер опять предложил султану Файсалу воспользоваться услугами англичан. На этот раз, – «чтобы понизить сумму претензий», но опять-таки взамен передачи британцам все того же Сухара. Однако и эта его попытка не увенчалась успехом. Немалую роль в том, что сеййид Файсал так отреагировал на оба предложения английского политического агента, сыграл, как стало известно В. Машкову, деятельный французский консул в Маскате г-н Оттави.

Размер убытков, понесенных, якобы, английскими подданными во время набега племен на Маскат, доносил В. Машков, британцы оценили, как говорят в Багдаде, в 18 млн. франков. Для султана Маската сумма эта – непомерная. Представляется, резюмировал В. Машков, что предложение англичан о посредничестве есть ничто иное, как завуалированное их «домогательство касательно порта Сухар»[310].

Из донесений российских дипломатов явствует, что при сеййиде Файсале свои интересы в Омане рельефно обозначила Франция, тогдашний соперник Англии в зоне Персидского залива. Открыв французское вице-консульство в Маскате (1893) и назначив на этот пост г-на Оттави, французы стали вести себя в Омане деятельно и инициативно. В порту Сур, извещал В. Машков, что «в 100 примерно километрах к югу от Маската, почти все население и большая часть судовладельцев находились под французским покровительством». Сур выступал опорной базой французов на побережье Южной Аравии. Оманские суда с разрешениями на поднятие французского флага занимались перевозкой занзибарских невольников и контрабандой оружия. Разрешения эти выдавались «вице-консулами в Адене и Маскате, а равно и губернатором Обока» (французский Сомали). Судя по всему, резюмировал В. Машков, выдачу таких разрешений французы рассматривали в качестве одного из инструментов «по распространению своего влияния в Омане»[311].

С назначением в Маскат французского вице-консула, докладывал русский генеральный консул в Багдаде Алексей Федорович Круглов (11. 02. 1899), недовольство султана диктатом англичан стало расти, как и раздражение англичан в связи с активной работой французского дипломата, «свидетеля и помехи» их бурной и бесконтрольной деятельности в Маскате.

Благодаря усилиям, предпринятым французским вице-консулом, г-ном Оттави, «султан уступил французам небольшой участок земли в своих владениях [в небольшом порту Бандар-эль-Джисса, что возле Маската] для обустройства там угольного депо, получив взамен ивестную сумму денег». Сделал это, писал А. Круглов, «против воли» тамошнего английского агента. Реакция британцев не заставила себя долго ждать. Из Бомбея поступил приказ (1899) генеральному консулу в Бушире незамедлительно же отправиться в Маскат, в сопровождении канонерок «Лоуренс» и «Редбрест», и, совместно с капитаном третьего военного судна, «Сфинкс», находившегося в то время в Маскатской гавани, «воздействовать на султана – заставить его аннулировать сделку, совершенную с французами. В противном случае – лишить его власти»[312].

«Ультиматум, предъявленный англичанами оманскому султану, – уведомлял министра иностранных дел Российской империи графа Михаила Николаевича Муравьева русский консул в Багдаде, – и появление … английской эскадры, прибывшей из Бомбея при первом же слухе об уступке Франции земли под угольную станцию близ Маската», не оставляют никаких сомнений относительно намерений британского правительства. Состоят они в том , чтобы «присвоить себе все Аравийское побережье Персидского залива»[313].

Тревожной в годы правления сеййида Файсала ибн Турки оставалась обстановка в Дофаре. Тишину и порядок там после погашения в 1887 г. широких народных волнений, спровоцированных мятежом племени ал-катир (1885), сеййиду Файсалу удавалось удерживать посредством щедрых подарков и финансовых дотаций как верховному вождю племени ал-катир, шейху А’уду ибн ‘Аззану аш-Шанфари, так и старейшинам родоплеменных кланов другого влиятельного племени Дофара – бану кара.

Имея в виду продемонстрировать всем иностранным державам, а также персам и арабам Аравии силу и мощь Британской империи, и показать, «кто в этом доме хозяин», сообщали российские дипломаты, зону Персидского залива в 1903 г. (16 ноября – 7 декабря) посетил со специальной миссией лорд Керзон, вице-король английских владений в Индии.

Передвигался на крейсере «Хардинг», в сопровождении боевых кораблей «Аргонавт», «Персей», «Фокс» и «Помона», а также нескольких судов поддержки (руководил эскадрой адмирал Аткинсон). Визит лорда Керзона в зону Персидского залива, его встречи с персами и шейхами аравийских княжеств, как видно из документов Архива внешней политики Российской империи, со всей очевидностью указывали на то, что «Англия спешила и стремилась, пока не поздно», осуществить в этом районе мира ряд важных для нее задач. И суть их состояла в том, чтобы «одной ей утвердиться в Персидском заливе».

Визит лорда Керзона в Персидский залив, доносил в МИД Российской империи консул в Бомбее Клемм, был «окружен восточной роскошью» и имел целью показать, что Англия «пристально следит» за всеми действиями там иностранных держав и «при первой же необходимости готова вступиться за свои попранные интересы»[314].

О пребывании лорда Керзона в Маскате рассказывает в своем увлекательном «Историко-политическом обзоре северо-восточного побережья Аравийского полуострова» посол Российской империи в Константинополе Иван Алексеевич Зиновьев. Он упоминает, в частности, о пышном дурбаре (приеме), устроенном на крейсере «Аргонавт» на следущий день после прибытия лорда Керзона в Маскат, с церемонией возложения на сеййида Файсала знаков высочайшего отличия Британской империи – ордена «Звезда Индии». Отмечает, что рыцарский орден этот, учрежденный в 1861 г. королевой Викторией, пожаловал правителю Омана король Эдуард VII (правил 1901–1910)[315].