Красная страна - Джо Аберкромби

Перекатился под защиту простенка. Стрела просвистела над головой и задрожала, впившись в стропило. На миг его скрутил приступ кашля, пришлось постараться, чтобы подавить его и восстановить дыхание. Ожоги на ребрах отдавали болью. От двери доносился стук топоров. Но ими займется Лэмб. Единственный из всех живущих ныне людей, которому Савиан мог спокойно доверить эту задачу. От задней стены слышались негромкие, но вполне различимые голоса. Он кинулся туда, подхватив охотничий лук. Колчан некогда было перебрасывать через плечо, и он просто сунул его под ремень.

Савиан длинно и хрипло выдохнул, подавил очередной приступ кашля, наложил стрелу на тетиву, согнул лук, одним движением открыл ставень и высунулся, медленно выдохнул сквозь стиснутые губы.

Наемники прятались в тени у подножия задней стены. Один глянул вверх – широко раскрытые глаза на круглом лице. Савиан выстрелил ему прямо в рот с расстояния фут или два. Кинул на кибить новую стрелу. Чужая стрела скользнула по волосам. Сохраняя спокойствие, Савиан натянул лук. Заметил отблеск на наконечнике стрелы наемника, который целился в него. Выстрелил. Попал в грудь. Схватил новую стрелу. Прицелился в бегущего. Выстрелил. Человек рухнул в снег. Похрустывая снегом, последний бросился наутек. Савиан вогнал стрелу ему в спину. Наемник пополз, подвывая и кашляя. Пришлось добить его второй стрелой. После этого Савиан толчком локтя закрыл ставень и выдохнул.

Он снова раскашлялся и сполз, сотрясаясь всем телом, по стене. Снизу доносился рев, звон клинков, брань, грохот, звук ударов.

Савиан кинулся к окну в передней стене, приготовил стрелу, увидел, как двое бегут к двери. Первому попал в лицо. Наемник рухнул, аж ноги выше головы задрались. Второй попытался остановиться, поскользнулся и упал на бок. Ответные стрелы застучали о стену, но Савиан уже скрылся.

Ставень на заднем окне раскололся и слетел с петель, открывая ночное небо. Савиан заметил руку, вцепившуюся в подоконник, позволил луку выпасть из открытой ладони и подхватил булаву. Размахнулся, стараясь не зацепить стропила, и обрушил оружие на голову в шлеме, сбросив человека в ночь.

Обернулся. Черная фигура скользнула из другого окна. Наемник сжимал в зубах нож. Савиан отмахнулся булавой, но оружие соскользнуло по плечу. Они сцепились, рыча друг на друга. Савиан ощутил жгучую боль в кишках, оттолкнул противника к стене и вытащил свой нож. Он видел лишь половину лица наемника, освещенную светом костра, и ударил лезвием по ней. Срезал кожу, которая повисла лоскутом. Человек слепо ткнулся туда-сюда по мансарде, Савиан вцепился в него, повалил и бил ножом, пока побежденный не перестал дергаться. Потом, стоя на коленях, раскашлялся, и каждое движение отзывалось болью в животе.

Снизу слышался булькающий крик.

– Нет! Нет! Нет! – отчаянно визжал кто-то, захлебываясь слюной.

– Да, ублюдок! – прорычал Лэмб.

Два тяжелых глухих удара – и тишина.

Лэмб издал странный звук, похожий на стон. Потом раздался грохот, как будто он ударом ноги что-то опрокинул.

– Ты как? – крикнул Савиан, не узнавая собственный голос.

– Пока дышу! – ответил Лэмб, не менее искаженно. – А ты?

– Чертова царапина!

Савиан отнял ладонь от татуированного живота. Кровь, черная в темноте, заливала кожу. Много крови.

Жаль, что он не успел поговорить с Корлин напоследок. Сказать ей все то, о чем думаешь, но молчишь, поскольку всегда кажется, что подходящее время еще будет, да и трудно себя заставить. Как он гордился тем, чего она достигла. А как бы гордилась ее мать. Борьба будет продолжена. Он содрогнулся. Разве можно отказаться от битвы только потому, что жизнь одна, а оглянувшись назад, ты видишь только кровь на руках и больше ничего?

Но уже поздно говорить что-либо. Савиан выбрал свой путь, и он скоро закончится. Не такое уж и плохое зрелище, сказали бы многие. Что-то хорошее и что-то плохое, немного гордости и немного позора, как у большинства людей. Тяжело кашляя, он сполз по стене и липкими от крови руками начал натягивать арбалет. Проклятые руки. Привычная сила ушла из них.

Он выпрямился у окна. Люди все еще суетились. Лачуга, на которую он бросил лампу, полыхала. Савиан выкрикнул в ночь:

– Это все, на что вы способны?

– К несчастью для вас, нет! – ответил голос Коски.

Что-то зашипело и вспыхнуло во тьме. Стало светло, как днем.

Грохот был похож на глас Бога, о котором в Священном Писании рассказывали, что он разрушил восставший Немай одним лишь шепотом. Джубаир отнял ладони от ушей, все еще слыша звон, и, прищурившись, глянул на форт сквозь дымовую завесу.

Строение подверглось ужасному разрушению. Стены усеивали дыры и проломы размером с палец, кулак и голову. Расколотые доски кое-где тлели, в углу три балки кое-как держались, сохраняя прежние очертания крыши, но вдруг заскрипели и обрушились неровной грудой. Обломки дранки застучали по земле.

– Внушительно, – сказал Брачио.

– Покоренная молния, – заметил Джубаир. Он внимательно оглядел латунную трубку, которая почти соскочила с лафета и теперь стояла наискось, пуская дым из почерневшего жерла. – Подобная мощь должна принадлежать лишь Богу.

Он почувствовал ладонь Коски на плече.

– И тем не менее Он дает нам ее, чтобы мы могли выполнить работу за Него. Возьми сколько надо людей и разыщи этих двоих старых ублюдков.

– Я хочу видеть Контуса живым! – вмешался Лорсен.

– Если получится. – Старик наклонился к уху Джубаира. – Но можно и мертвым.

Здоровяк кивнул. За долгие годы знакомства он осознал, что Бог иногда говорит устами человека. Никомо Коски. Малоожидаемый пророк. Кто-то мог бы сказать – вероломный, плюющий на законы пьянчуга, который ни разу в жизни не произнес слов молитвы. Но с самого первого мига, когда Джубаир увидел генерала в сражении и понял, что тот не ведает страха, он ощутил в нем божественную сердцевину. Несомненно, длань Божья пребывала над ним, как над пророком Кхалюлем, который прошел нагим сквозь дождь из стрел, оберегаемый одной лишь Верой, и не получил ни царапины, вынудив таким образом императора гурков сдержать обещание и преклонить колени перед Всевышним.

– Ты, ты и ты… – Он указал на своих подчиненных пальцем. – По моей команде врываетесь в дверь. А вы трое пойдете со мной.

Один из них, северянин, покачал головой с выпученными, как полные луны, глазами и прошептал:

– Это… он…

– Он?

Северянин попытался ответить, но не смог. Онемевший наемник поднял левую ладонь и поджал средний палец.

– Можешь оставаться, – фыркнул Джубаир. – Болван!

Он побежал, огибая форт. Из полутени в тень более глубокую. Какая разница, ведь свет Бога в его душе! Его люди с опаской вглядывались в строение и тяжело дышали. Они полагали, что мир – место сложное и полное опасностей. Джубаир жалел их. Мир прост. Опасно в нем лишь противиться воле Бога.