Дневник историка (2015–2018) - Валентин Валентинович Шелохаев

Ситуация в исторической науке стала понемногу меняться после ХХ съезда КПСС, который, по сути, стал точкой отсчета для третьего историографического периода. Воспользовавшись санкционированным сверху «потеплением», исследователи, прежде всего академических институтов, попытались изменить ситуацию с состоянием исторической науки как целого и, не опровергая марксистско-ленинской парадигмы, предприняли плодотворную попытку раздвинуть рамки сталинского «Краткого курса». Применительно к рассматриваемым проблемам данного периода это нашло свое отражение в появлении новых исследовательских сюжетных линий. Речь идет об углубленной разработке экономических и финансовых проблем, социальных структур, политических институтов, об усилении внимания к новым формам социальных движений, истории российских политических партий, в том числе национальных, и т. д. В это время начался настоящий бум публикаций документов и материалов по различным проблемам пореформенной России. Среди этих документальных публикаций следует выделить 18-томное издание по истории Первой российской революции, сборники документов и материалов по крестьянскому и рабочему движению. При традиционной «селекции» публикуемых источников они, тем не менее, способствовали не только расширению документальной основы исследований, но постановке новых проблем.

Представители «нового направления» в исторической науке обратили внимание на необходимость новых подходов в разработке комплекса проблем отечественной истории рассматриваемого периода, которые были сформулированы в докладе партийного бюро Института истории АН СССР, представленном в Отдел науки при ЦК КПСС. По сути, это был развернутый теоретически и методологически обоснованный план переориентации советской исторической науки от жесткой схемы «Краткого курса» к действительно подлинному освоению всего богатства марксистско-ленинской методологии истории. В этой логике предполагалось в едином контексте проанализировать, в частности, историю пореформенной России, всестороннее раскрыть сложные и противоречивые тенденции экономического развития, сложносоставную структуру тогдашнего сословного российского общества, переплетение различных форм социальных, национальных и конфессиональных движений, показать диалектику и логику взаимодействия и противостояния власти и общества. Все это вместе взятое позволяло всестороннее показать общее и особенное в российском историческом процессе, его ведущие тенденции прошлого и текущего развития.

Следует подчеркнуть, что в 1960-х – начале 1970-х гг. российские историки, разделявшие теоретические и методологические подходы, сформулированные представителями нового поколения, создали прорывные исследования по многим проблемам. Особые успехи были достигнуты в разработке ключевых проблем пореформенной истории России: ее экономического развития, аграрно-крестьянского и рабочего вопросов, объективных и субъективных предпосылок трех российских революций, роли в них классов и социальных групп, политических партий и общественных организаций. Однако результаты пионерских исследований, выполненных представителями «нового направления» и теми, кто разделял их исследовательские подходы, вызывали неприятие со стороны Отдела науки ЦК КПСС. Чиновники от науки усмотрели в них попытку «размывания» марксистско-ленинской методологии. Речь шла о том, что представители «нового направления» в исторической науке якобы неверно интерпретировали ленинские оценки о союзе пролетариата и крестьянства, гегемонии пролетариата. Последовавший в начале 1970-х гг. разгром «нового направления» в исторической науке сыграл весьма негативную роль в ее поступательном развитии. Тем не менее Отделу науки не удалось окончательно «перекрыть кислород» и совершить поворот к концепции «Краткого курса».

12 июня

Продолжаю начатое вчера.

Однако, несмотря на чинимые идеологические преграды и препоны (перестановка кадров, переформатирование тематики), партийным чиновникам не удалось «блокировать» идеи, сформулированные представителями «нового направления» в период «оттепели», которые все больше находили отклик у нового поколения исследователей истории пореформенной России. В этот историографический отрезок времени в рамках традиционной марксистско-ленинской парадигмы стали набирать силу попытки все большего числа исследователей «прорваться» в своих работах к адекватному восприятию реальных исторических процессов и явлений, протекающих в России во второй половине ХIХ – начале ХХ века. Эта тенденция получила отражение в фундаментальных исследованиях по экономической, социальной и политической истории России второй половины ХIХ – начала ХХ века. Так, например, одновременно с изучением высших форм развития капитализма (разные монополистические отрасли промышленного производства и банковской системы) в этот период стали активно изучаться средние и мелкие формы организации промышленного производства. В результате российская экономика была представлена в качестве более сложного процесса, в котором переплетались и наслаивались друг на друга самые различные стадии экономического развития, свидетельствовавшие о ее многоукладном характере. Исследователи социальных отношений в России второй половины ХIХ – начала ХХ века активно включились в изучение социальной структуры российского сословного общества, правового и материального положения различных сословий и социальных групп. В области политической истории осуществился настоящий прорыв в изучении внутренней и внешней политики царского правительства, истории российских политических партий и общественных организаций, истории Государственной думы всех созывов.

Следует подчеркнуть, что в данный исторический период наряду с традиционной исследовательской проблематикой исследователи обратились к изучению новых проблем (средние городские слои, профессиональные союзы, общественные и благотворительные организации, местное управление и самоуправление, история религии и церкви, высшая и средняя школа, печать и др.). Постепенно стали меняться исследовательские подходы к изучению российских политических партий, властных и представительских институтов и структур, истории общественной мысли и общественных движений. Так, например, в начале 1980-х гг. наметилась и стала набирать силу тенденция к пересмотру традиционных оценок российских политических партий («помещичьи», «буржуазные», «мелкобуржуазные», «контрреволюционные» и проч.). Попытка дать новую классификацию российских политических партий, а также раскрыть их реальные ролевые функции в период трех российских революций была предпринята в коллективном труде «Непролетарские партии России» (М., 1984). Одновременно группой исследователей была реализована попытка применения количественных математических методов к исследованию российских партий, что позволяло «увязать» проблемы их генезиса, формирования и функционирования с общими процессами экономического, социального и политического развития России в конце ХIХ – начале ХХ века.

Существенные подвижки в этот период произошли и в изучении традиционной тематики. Так, в сфере изучения аграрно-крестьянских тем огромную мобилизующую роль сыграли всероссийские аграрные симпозиумы, на которых обсуждались актуальные проблемы изучения истории всех периодов развития аграрно-крестьянской сферы жизнедеятельности и жизнеобеспечения. Постановка и обсуждение новых научных идей на аграрных симпозиумах стимулировала создание коллективных и индивидуальных исследований по аграрно-крестьянской тематике второй половины ХIХ – начала ХХ века. В этих трудах стали разрабатываться принципиально новые сюжеты, позволившие дать не только комплексный, но и дифференцированный анализ состояния, поведения и форм организации и практического действия различных слоев российского крестьянства (формы крестьянского мировосприятия и мироустройства, крестьянские приговоры, трудовики, крестьянские Советы). Новые тенденции получили отражение и в изучении такой традиционной темы, как истории российского рабочего класса. Речь идет о плодотворной попытке показать положение различных слоев и групп рабочих, формирование их мировоззрения, разнообразные формы массовых выступлений, взаимоотношения с предпринимательским классом и правительственными институтами.

В целом можно утверждать, что историографический отрезок 1960-х – 1980-х гг. занимает особое место в комплексном осмыслении проблем российской истории пореформенного периода в целом. Именно в данный период наметились