Война Цветов - Тэд Уильямс

На улице, плотно уставленной высокими зданиями, Тео увидел вдали громаду дома Чемерицы. Сотни окон на фасаде цвета простокваши напоминали мушиные следы. Тео не мог не разглядывать его, несмотря на беспокойное чувство, что все эти окна, как темные глаза, в свою очередь наблюдают за ним.

— Везде темно, — заметил он. — Можно подумать, там нет никого.

Кумбер сразу понял, о чем он.

— Это ставни, наверное. Идет война, Тео — весь Город воюет.

Стриди отозвался на это тихим стоном. Автобус остановился на углу Плетневой и Весенней. Почти все пассажиры, видевшие, как констебли проверяли у них документы, уже вышли, и трое покинули салон никем не замеченные.

— Нам туда. — Кумбер показал на большое низкое здание в конце квартала. — Мы уложились в неплохое время, несмотря на задержку, но мешкать тоже незачем.

Со Стриди посередине — он качал головой, как заводная игрушка, — они пошли к «Элизиуму». На некотором расстоянии от входа, у витрины с зеркальниками, они остановились, чтобы еще раз повторить указания Пуговицы. Экраны зеркальников показывали одно и то же: серьезные лица парламентариев, вооруженных констеблей на улицах, дымящиеся руины дома Нарцисса. Тео отвернулся.

— Так вот: даже если мы увидим его, подходить к нему не надо, понятно? — говорил Кумбер.

— Понятно. Делаем вид, что не знаем его. — Тео посмотрел на Стриди — тот таращился на лепной фасад «Элизиума», шевеля губами, словно в молитве. — Я все-таки не понимаю, что мы должны тут делать.

— Да ничего — подаем прошение, как Пуговица говорил, и все тут. Мы здесь в основном ради Стриди. Дождемся, когда он сделает то, что положено, и доставим его домой.

— Выходит, он сам знает, что ему делать? И способен справиться с этим, не привлекая внимания? Ты погляди на него!

— Он, видимо, уже делал это раньше. Пошли, Тео, пока я окончательно не струхнул.

Большой холл странным образом напоминал лесную рощу, сделанную из драгоценных и полудрагоценных камней. Купол размером с футбольное поле, выложенный из чистой ляпис-лазури с перламутровыми облаками, изображал небо. Деревья-колонны покрывала кора бурых и серебристых тонов. Тео постучал по одной колонне костяшками, и она зазвенела. Толстый вахтер в красном колпаке посмотрел на него с раздражением, и он поспешно спрятал руки в карманы. Здесь имелись даже птицы с коралловыми, ониксовыми и алебастровыми перьями — совсем как живые, хотя они не двигались и не пели. Десятки эльфов, снующих между колоннами, тоже не пели — они заполняли бланки в будочках, растущих, как грибы, из имитирующего траву зеленого пола, или стояли в очередях к кому-нибудь из чиновников, заключенных за стеклом, как мухи в янтаре. Покажи ему кто весь этот диапазон сразу же по прибытии, Тео раскрыл бы рот при виде овцеподобных мохначей и крошечных, но полных достоинства гномов — теперь он видел в них только замороченных, испуганных посетителей присутственного места. На миг, окруженный неживыми птицами и твердыми, как алмаз, цветами, он затосковал по тому, чего никогда не видел: по былым лесам Эльфландии, которые так старательно и так безжизненно копировал этот каменный грот.

— Автоматы для подачи прошений, — показал Кумбер в пространство между двумя мраморными березами. — К ним очередь самая маленькая.

— А разве мы не должны дождаться Колышка?

— Когда он появится, надо быть наготове, а кто знает, когда наша очередь дойдет. — Кумбер кивнул на большие солнечные часы — они вопреки всякому здравому смыслу висели на стене, куда солнце не падало, однако по диску двигался четкий клинышек тени, занимающий в этот момент почти вертикальное положение. — Он будет здесь в полдень. Пошли.

Они встали в очередь за женщиной, обремененной не меньше чем двумя десятками детворы: чада сидели у нее в карманах, на плечах, а один даже в хозяйственной сумке, которую она толкала перед собой по полу. Он таращил на Тео круглые карие глазки, слизывая что-то липкое с острой мордочки.

Их очередь наконец подошла. Стриди, закрыв глаза, разговаривал сам с собой и дергал руками, словно дирижируя невидимым оркестром. Если бы Кумбер не предупредил, что перед ними автомат, Тео нипочем бы не догадался: машина весьма реалистически изображала скалу высотой с первобытный мегалит. Пролом на уровне груди позволял видеть кристаллическую выемку-жеоду.

Кумбер, упершись ладонями в камень, наклонился к пролому.

— Прошу разрешения на въезд.

— Цель? — тенором осведомилась скала.

— Ввоз домашнего скота.

— Количество въезжающих?

— Один.

— Количество голов скота?

— Одна.

— Поле проживания въезжающего?

Пока Кумбер отвечал на вопросы, Тео смотрел по сторонам. Скоро им придется освободить автомат для очередного просителя, часы на стене показывают полдень, а Колышка нет как нет. Знать бы, что в точности запланировал Пуговица.

— Вековые Дерева, — закричал вдруг кто-то, — что это с ним?

Испугавшись, что это Стриди что-то выкинул, Тео резко обернулся, но длинный эльф по-прежнему стоял, прислонившись к стенке около автомата. Все смотрели на то, что происходило в середине зала. Там на полу билась коричневая фигурка, вокруг которой суетились эльфы разного вида. Миг спустя Тео понял, в чем дело.

Как только все остальные в их очереди уставились на бьющегося в припадке гоблина, Кумбер подтащил Стриди к отверстию и приложил его ладони к камню. Волосы на голове у Стриди зашевелились, точно под ветром — нет, медленнее, как водоросли в приливе. Он склонился так низко, словно собирался поцеловать кристаллическую полость. Она осветилась, и голова Стриди со вставшими дыбом волосами на мгновение превратилась в силуэт.

— Ему потребуется несколько секунд, не меньше, — прошептал Кумбер на ухо Тео. — Иди-ка помоги отвлечь публику.

Тео, порядком напуганный, побежал туда, где на зеленом полу корчился Колышек. Несколько эльфов пытались помочь ему, но остерегались оскаленных желтых зубов:

— Да помогите же кто-нибудь! — крикнул Тео. — Позовите врача! — Зеваки тупо уставились на него. Черт, у них ведь нет слова «врач». Кочерыжка выражалась как-то по-другому. — Лекаря!

Он опустился рядом с Колышком на колени и прижал гоблина за плечи к полу, чтобы тот случайно не поранил его своими длинными ногтями.

— Еще чуть-чуть, — прошептал он при этом. — Мы уже почти закончили. — Тео выпрямился и объявил во всеуслышание: — Кажется, припадок проходит.

Толстый вахтер наконец-то отважился подойти и с заметным усилием встал на колени, оставив Тео между собой и припадочным.

— Что с ним? Он умирает?

— Нет! — слабо выдохнул Колышек — вид у него и впрямь был ужасный. — Это так... гоблинская падучая.

— Пьяный, небось, — промолвил вахтер, адресуясь к Тео. — Они как рыба в Исе, никогда не просыхают.