Стокгольмское дело - Йенс Лапидус

«Завтра я хочу остаться дома», – упрямо повторил Никола.

«Но это же невозможно! Мне надо на работу!».

И в этот момент Никола понял: уже ничего не будет, как раньше.

На следующий день повторилась та же история.

Микаель рисовал, на этот раз самолет, а дети восхищались – как ловко он изобразил пропеллер.

Так продолжалось четыре дня.

Он прорыдал всю ночь. Когда проснулась мать, он вцепился ей в юбку:

«Мамочка, милая, ну пожалуйста, возьми меня с собой на работу!».

И опять услышал в ответ:

«Не могу, малыш, ну, поверь, тебе будет легче…» – и дальше, по тем же нотам.

Отвела в школу и в буквальном смысле отодрала от себя.

Микаель рисовал. Дети толпились вокруг или где-то гуляли.

Никола бродил по коридорам и думал, что более одинокого человека нет на всем белом свете. Открыл первую попавшуюся дверь – подушечная. Здесь в основном развлекаются первоклассники и второклассники; для приготовишек вход воспрещен. Если он сюда зайдет, могут побить или даже убить.

И все-таки Никола открыл дверь и заглянул.

В подушечной почти никого не было. Сваленные в кучу подушки в зеленых клеенчатых наволочках, и одна-единственная девчонка без устали прыгает на этой куче. При каждом прыжке темные густые волосы взметаются вверх и снова опадают.

«Привет», – на всякий случай сказал Никола. Конечно же он не сможет подружиться с девчонкой. Прошел в угол и сел, поджав колени к груди.

«Привет», – сказала девчонка в очередном прыжке.

«А как тебя зовут?», – спросил он, нарушая неписанный запрет на знакомство с девчонками.

Та кончила прыгать и подошла к нему.

«Шамон». – Длинные волосы оказались вблизи не такими уж длинными. – «Я в понедельник иду в приготовительный. А тебя как зовут?»

– Садись за руль, пока я шамаю, – улыбнулся Белло, открывая картонную коробку с едой. – Мы как цирковые жонглеры. Двадцать мячей в воздухе.

Никола по-прежнему нетерпеливо ждал звонка Керима. Он подготовился: побывал у Габбе, старого, прожженного торговца подпольным оружием, купил пистолет. Но прежде всего морально: во всем, что он делал до этого, его подгоняла жажда мести. Волна ненависти несла его, как серфингиста. А теперь совсем другое: он должен выполнить неизвестно какое задание. Сделать гадость неизвестно кому. Незнакомому человеку.

Это было нечто новое. Ну и хрен с ним – пусть. До сих пор все только и делали, что вытирали об него ноги. Теперь его очередь.

Теперь моя очередь.

– Знаешь, Белло, – сказал он. – Хватит. В последний раз шестерю на Первого.

Белло дожевал, проглотил и внимательно посмотрел на Николу. Он уже не улыбался.

– Не пойму – между вами кошка пробежала, что ли? В последнее время ты только и делаешь, что катишь на него бочки.

Никола повернул ключ в замке.

– Да, – сказал он. – Пробежала.

И добавил:

– Кошка.

Воспоминание: Эмили в своей детской спаленке. Уже час читает «Гарри Поттер и философский камень» – и никак не может заснуть. Мать в кресле пытается ее гипнотизировать:

– Почувствуй, как веки наливаются тяжестью…

Никакого эффекта.

Отец предлагает перенести ее в их с матерью постель. Она ложится на его место, под его одеяло, чувствует его запах. Отец пахнет просто замечательно, пока от него не несет перегаром.

Но все равно: сна ни в одном глазу. Тогда отец молча ложится рядом и гладит по спине, потом рука его неподвижно лежит на ее лопатке – защита от грозного и непонятного мира. И все становится неважным. Она засыпает.

Как ей нужен сейчас кто-то, кто бы мог ее защитить! В застрахованном от пожаров и наводнений архиве, наедине с совладельцем «Лейона», от которого никогда не знаешь, чего ждать.

Магнус явно недоволен, что она проникла сюда, но в то же время как бы извиняется за свое поведение тогда, в ресторане. Во всяком случае, он не сообщник Фредрика О. Юханссона. Обычный самовлюбленный мачо. Придурок.

Зазвонил ее телефон. Она глянула на дисплей: Тедди.

– Это я.

– Слышу. И вижу.

– Где ты?

– В «Лейоне».

Спокойное дыхание в трубке. А у нее пульс, наверное, под двести. И Магнус смотрит, не отрываясь.

– Хуго Педерсон упрямее, чем я рассчитывал. Он отказался назвать имя.

Эмили не смогла сдержать стон.

– Но… как бы это сказать… Хуго убедил четвероногий аргумент, и он дал мне свой телефон.

Эмили совершенно забыла, что в полушаге от нее стоит Магнус Хассель.

– И?

– И я увидел там среди последних разговоров очень интересный номер.

– Номер?

– Ну да. Номер. Тот самый номер, с которого было заказано такси Uber. Тот самый номер, по которому Фредрик О. послал сообщение, перед тем как ехать в усадьбу.

– Значит, Хуго звонил тому мерзавцу, который угрожал Кате? Который поехал в усадьбу вслед за Фредриком?

– Выходит, так.

– Ты пробовал звонить?

– Никто не отвечает.

– Может, к Луке обратиться?

– Я cейчас с ним свяжусь. Идиоты… надо было давно это сделать. Слишком много навалилось. Но ты тоже можешь проверить номер. Там, где ты сейчас находишься.

Эмили опять поразило спокойствие Тедди. Она слышала каким-то образом усиленное микрофоном собственное дыхание: частое, как у собаки в жару.

– Эмили… с тобой все в порядке?

– Нет. – Она собралась было сказать, где она и с кем, но почему-то отказалась от этой мысли. – Потом поговорим.

Нажала кнопку отбоя и уставилась на телефон, словно ожидая чуда. Что делать теперь?

У Магнуса задрожали ресницы.

– Эмили… ты можешь простить мне выходку в ресторане? Я ничего плохого не имел в виду…

Господи, когда же он кончит эту тягомотину… ей нужно немедленно уйти.

– Я думаю так, – продолжил Магнус, очевидно, не замечая ее состояния. – Если мы подведем черту под той историей – добро пожаловать к нам. Я по-прежнему в тебя верю. И ты должна знать, что я посвятил всю жизнь нашей фирме. Выстроил все: от жалкого полулюбительского бюро общего профиля, каким адвокатура была при старике Лейоне, до самой известной консалтинговой юридической фирмы в Скандинавии. И я очень хочу, чтобы ты была с нами…

Ей нужно уходить. Срочно…

Она глубоко вздохнула, изготовилась – и рванула мимо Магнуса к двери.