Рыцарь - Пьер Певель

— Но если твои люди сделают шаг, я зарежу тебя.

— И осудишь себя на смерть.

— Думаешь, это меня остановит?

— Нет. — Принц-дракон слегка усмехнулся. — Странная победа, верно?

В самом деле, мысленно согласился Лорн, положение было сложным.

Возникшая заминка не могла продолжаться бесконечно. Кроме того, малейшего повода — крика, плохо услышанного приказа, выпущенной кем-то стрелы — оказалось бы достаточно, чтобы бой возобновился. Итак, даже если принц-дракон сейчас умрет, никто из защитников Саарсгарда не выживет в этом сражении.

Лорн задумался.

Он колебался.

Решив, что терять нечего, он подумал о том, чтобы прыгнуть в пропасть вместе с Лаэдрасом. Авторы Хроники будут в восторге. Первый рыцарь Верховного королевства гибнет вместе с принцем-драконом — чем не сюжет для истории и легенды одновременно.

В этот миг над мостом пронеслась тень.

Еще одна.

Потом третья, четвертая…

Участники боя подняли глаза к небу и увидели подлетающих вивернов. Дуэль между Лорном и Лаэдрасом так захватила всех, что никто не заметил прибытия крылатых рептилий, и теперь они парили над стенами Саарсгарда.

Это были виверны-воины. Целая сотня, в сбруях и попонах. Верхом на них сидели лучшие в мире виверньеры.

С их боков свешивались флаги Аргора.

Граф Теожен Аргор первым спустился на мост. За ним последовали Ваард, Дунвад и другие, в то время как большинство виверньеров продолжали кружить по небу, и летучие хищники с кожаными крыльями скользили над Саарсгардом, отбрасывая угрожающие тени.

Теожен, облаченный в доспехи, со знаменитой палицей на боку, направился к Лорну, который отпустил Лаэдраса, позволив тому подняться. Спокойным и твердым голосом граф произнес:

— Я полагаю, принц, что вы не возьмете эту крепость сегодня. Вручите свою шпагу рыцарю, прошу вас.

Иргаэрдцы во главе с принцем-драконом покинули Малый замок и еще до наступления вечера отплыли на своих судах обратно в королевство Черного дракона. Саарсгард был невредим; настала ночь, а знамя Верховного короля по-прежнему развевалось над крепостью.

Ровно над знаменем Ониксовой гвардии.

Кто знает, что такое одиночество умирающих королей? Кто знает об их печалях и ранах на сердце? Кто знает, какие страхи терзают их души?

Хроника (Книга усопших героев)

Сводчатый тронный зал Цитадели освещали большие канделябры. Прижимая шлем к груди, капитан Норфолд преклонил колено рядом с троном, чтобы приблизиться к королю, и тихим напряженным голосом заговорил:

— Государь! Прошу, ответьте мне, государь. Это по вашему приказу Лорн сорвал подписание договора об Ангборне?

Верховный король молчал, замерев на Ониксовом троне и вцепившись руками в его подлокотники. Глаза Эрклана, затененные полоской черной ткани, смотрели в пустоту.

— Какое это имеет значение? — наконец произнес он.

— Но, государь! Если Лорн ослушался вас, если он превысил свои…

— Какое это имеет значение?! — с вызовом повторил король Эрклан.

Капитан опустил голову, кипя от гнева.

— Он… Он одержал победу, не правда ли? — спросил старый король. — Он поднялся один против Иргаэрда и выиграл.

Норфолд неохотно кивнул.

— Да, — сказал он. — Между тем…

— Он будет воспет, — перебил его Верховный король. — Я буду воспет, — подчеркнул он дрожащим голосом. — Лорн… Лорн совершил подвиг ради Верховного королевства. Ради меня. Ради всех нас. И даже ради тебя, Норфолд.

Капитан вздохнул.

Еще совсем недавно он надеялся, что сумеет вразумить своего короля, но теперь понял, что это невозможно.

— Пусть так, но какой ценой? Черный дракон не простит оскорбления. Нас ожидает война, государь. Война с Иргаэрдом. А ведь сейчас Верховное королевство разобщено больше, чем когда-либо.

Король задумался.

Затем медленно повернулся к Норфолду.

— Какой ценой? — Глаза Эрклана сверкнули под полоской полупрозрачной темной ткани, которая свисала с короны, украшенной черными драгоценными камнями. — И какова, по твоему мнению, цена чести Верховного королевства?

— Я прошу вас, государь, — взмолился капитан. — Ответьте мне. Это вы приказали Лорну, чтобы он помешал подписанию договора, или?..

«Или ваш полоумный Первый рыцарь решил отомстить своим обидчикам и уничтожить Верховное королевство?» — мысленно закончил он фразу.

Верховный король вновь замер, уставившись в одну точку.

А затем солгал:

— Да. Я отдал ему этот приказ.

В честь героев Саарсгарда в Ориале устроили пышный парад.

Процессия двигалась по улице Эрклана I, от Лангрийских ворот до дворца. Флаги Верховного королевства украшали фасады домов; голубые с золотом гирлянды и знамена блестели в лучах яркого солнца. Люди толпились на тротуарах, у окон, на балконах и на крышах; кто-то даже залез на деревья.

Все хотели увидеть защитников крепости Саарсгард.

Все хотели увидеть того, кто привел их к победе.

То есть принца Альдерана.

Улыбающийся Алан в сверкающих доспехах открывал шествие, сидя верхом на белой лошади. Ему аплодировали. Тут и там выкрикивали его имя. Он приветственно размахивал рукой, стараясь держаться достойно и скромно, как подобает принцу. Блики солнца играли в его светлых волосах. Он был молод и красив; он был победителем. Мужчины и женщины смотрели только на него, юные девушки мечтали только о нем.

Эстеверис хорошо поработал.

Едва лишь об исходе сражения стало известно в Самаранде, куда из Ангборна сбежал весь королевский двор, в Ориаль и другие города тотчас разослали гонцов с вестью о том, что Верховное королевство отказалось от договора, в последний момент узнав о готовящемся предательстве со стороны Иргаэрда. На что двуличный и грубый Иргаэрд ответил попыткой взять Ангборн силой. К счастью, группа смельчаков под командованием принца Альдерана сумела помешать этому. Они героически сопротивлялись, и Провидение ниспослало им помощь из Аргора, благодаря чему Ангборн удалось отстоять.

На протяжении нескольких недель эту историю повторяли во всех концах страны. Разумеется, в столицах других королевств Имелора знали правду, ведь каждая нация направила на церемонию своих послов. Но Эстеверис верил в то, что народу нужны новости о славных подвигах и благородных деяниях, а остальное не имеет значения. Какая разница, что истину немного приукрасили? Королевские историки уже трудились, выводя на страницах Хроники рассказ о победе принца; помня о трепетном отношении народа к текстам Хроники, премьер-министр спешил внести в нее нужную версию событий.