Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин

– Галь, поддай газку!

Бурление за кормой усилилось, и катер помчался бодрее, как будто получил хорошего пинка под зад. Блистер обтекаемой формы создавал защищенный от ветра закуток, так что ревущий над головой поток воздуха по замыслу конструкторов неудобств пассажирам доставлять не должен был. Однако на практике, как всегда, все сложилось иначе. Ветер противно заныл, запутавшись в растопыренном «эхолоте», и задребезжал плохо пригнанными сочленениями антенн. Хорошо хоть крепления выдержали, а то клятый ящик прилетел бы аккурат мне в объятия. Зато Петровичу какофония пришлась по душе: усевшись перед шезлонгом, кот принялся подвывать проказнику-ветру, ухитряясь периодически попадать в унисон особо громким взвизгам. Судя по отсутствию реакции, Гале концерт был до лампочки – скорее всего, врубила шумозащиту и в ус не дует. Пытаться докричаться до нее сейчас бесполезно, да и не хотелось признаваться в промахе, так что пришлось смириться и стоически терпеть звуковую атаку. Но нет худа без добра – до места добрались значительно раньше намеченного срока.

Едва красная точка на моем дисплее пересекла границу означенного квадрата, я выбрался из шезлонга, бросил в него терминал и спустился в рубку, продавив телом едва заметно мерцающую пелену аудиополя. Внутри оказалось неожиданно уютно и, главное, тихо. Мне даже на мгновение показалось, что я оглох. Галя обернулась на шум и окинула меня недоумевающим взглядом:

– Ты чего? Далеко же еще…

– Стоп машина, ложимся в дрейф, – приказал я, мельком подумав, что на заправского шкипера похож не больше, чем на балерину. – Так надо.

Галя пожала плечами и послушно заглушила движки. Катер начал ощутимо покачиваться на мелкой волне, бьющей почти точно в правый борт.

Я машинально вцепился в спинку кресла и выдал новую порцию распоряжений:

– Вырубай шумоподавитель и слушай меня. Я сейчас уточню координаты, и мы потихоньку поплывем к афалинам.

– Эх ты, морячок! Не поплывем, а пойдем.

– Да пофиг абсолютно. Главное, не гони. Если спугнем, можем потом и не догнать. К тому же я не знаю, как Петрович себя поведет. Может, он на скорости не сумеет контакт установить.

– Да поняла я. – Галя тряхнула головой, отбрасывая от глаз непослушную рыжую прядь, и отчетливо выдала: – Параноик хренов.

– Чего это?! – притворно изумился я.

– Того это! – не осталась в долгу девушка. – Может, все-таки объяснишь, зачем вся эта бессмысленная возня? От кого прячемся? Мы же не совершаем ничего предосудительного.

Вот иногда ты вообще не в тему со своим здравомыслием, любимая! И я с тяжким вздохом в очередной раз принялся перечислять весьма убедительные, на мой взгляд, доводы:

– Не хочу сглазить – раз. Не хочу делиться непроверенной информацией – два. Да и просто не хочу делиться. Думаешь, никто не попытается примазаться к грандиозному открытию?

– Да на здоровье! Пускай примазываются. Нам же проще будет.

Я упрямо сжал губы. Гале это выражение лица прекрасно известно, но в этот раз она отступать не собиралась:

– Никогда не замечала в тебе такой жажды славы! Ты как с ума сошел на этой почве! Это уже просто паранойя!

– А ты разве не хочешь стать богатой и знаменитой? – попытался я сыграть на известных девичьих слабостях.

– Да ни капельки! И уж тем более не намерена умом тронуться!

– Ладно, – сдался я, – у меня есть план.

Галя вопросительно изогнула бровь.

– Если мы добьемся успеха и не позволим затереть нас на вторые роли, поднимется шум на всю Федерацию. Нас будет знать каждая собака, и тогда кое-кому будет очень проблематично до нас добраться. Мне совсем не улыбается годами торчать в глуши. Тебе, я думаю, тоже.

Против ожидания Галя не перестала смотреть на меня, как на идиота, и вдобавок еще расхохоталась, смахивая слезы.

– Дурацкий план, – успокоившись, вынесла она вердикт.

– Предложи не дурацкий.

– Нам его Сергей Семеныч предложил, помнишь такого? И потом, мне здесь нравится. – Галя окинула насмешливым взглядом мою хмурую физиономию и махнула рукой. – Делай, как знаешь.

– И сделаю. Потом еще спасибо скажешь.

– Обязательно!

И как она умудрилась опять последнее слово за собой оставить? Ведь сколько уже раз зарекался с ней спорить! Видно, горбатого только могила исправит…

Беззвучно выругавшись, я выбрался из рубки и выразился снова – на сей раз громко и с душой. Легший в дрейф катер порядочно болтало, в уютном его чреве было еще туда-сюда, а вот на палубе пришлось прочувствовать все прелести качки на собственной шкуре. И ладно, если бы только на ней – как-никак, подготовку соответствующую я проходил, поэтому с легкими позывами освободить желудок справился без труда. А вот при виде страждущего напарника не выдержал, и было от чего: несчастный кот застыл враскоряку под шезлонгом и мучительно выблевывал завтрак. В перерывах между приступами рвоты он принимался возмущенно выть, жалуясь на судьбу-злодейку и изверга-хозяина, обрекшего верного питомца на такие мучения, но почти сразу же его вновь выворачивало, и вой сменялся режущим ухо хеканьем. Наконец Петровича слегка отпустило, и он на заплетающихся лапах прокрался к Галиному пледу, где и растекся аморфной массой, выразительно закатив глаза. Судя по резко отступившей дурноте, напарнику стало гораздо лучше, но он это предположение отверг негодующим фырканьем и красноречивой картинкой, от которой меня снова едва не стошнило.

– Твою же ж мать, Петрович!

Я со всей доступной скоростью занырнул в каюту и принялся рыться в куче снаряжения, раздраженно расшвыривая экипировку, пока под руку не попалось искомое – маленькая плоская коробочка универсальной аптечки. Закинувшись оранжевой таблеткой, я облегченно перевел дух.

– Сейчас, мой рыжий друг, потерпи чуток…

Петрович помощь принял с благодарностью – сжевал медикамент за милую душу, аж за ушами трещало. Примерно через полминуты мой питомец стал похож на нормального кота, разве что взгляд оставался немного расфокусированным, и принялся сосредоточенно вылизываться, сопровождая процесс раздраженным шипением: аккуратисту не нравился резкий запах, напоминающий о случившемся конфузе.

– Не переживай, все не без греха, – посочувствовал я напарнику, оглядываясь в поисках ведра.

Такового в пределах прямой видимости не обнаружилось, но я с присущей мне смекалкой сообразил залезть в рундук со штатным снаряжением. По логике именно здесь противопожарному инвентарю самое место. Что характерно, не ошибся – ведро нашлось. Совершенно обычное, из мягкого пластика, в сложенном виде больше напоминающее мыльницу. Доброго десятка литров воды, что я зачерпнул с первого раза, с лихвой хватило, чтобы смыть за борт все следы недавнего Петровичева позора. Однако я для надежности еще дважды окатил палубу, нечаянно (ладно-ладно, вполне сознательно) зацепив плед и самого виновника торжества. Петрович в ответ обозвал меня «дуррраком» и сиганул на монтажную площадку, устроившись на клавиатуре «эхолота», так что пришлось срочно ее блокировать.