Первая формула - Р. Р. Вирди

однако способно подчас делать неожиданные дары. Заплачено за этот дар сполна. Время взяло с меня свою дань, но иным образом.

Теперь настал черед принцессы отшатнуться:

– Каким именно, риши?

Помолчал Эврам, окинул взглядом королевство Динтур, белокаменные дворцы и золоченые крыши которого, по слухам, впитали в себя первозданный свет Брама. Сияло королевство чистым белым светом, словно те горы, где Эврам снискал себе славу легендарного героя. Безупречный уголок мира – там могли бы обосноваться плетущие для глубокого изучения десяти формул. Требовалась лишь их добрая воля и время.

Перевел Эврам взгляд на далекие серые скалы, посреди которых поднимался один белоснежный гладкий пик. Сдержала каменная стена любые силы, стремящиеся вторгнуться в королевство: и недобрых людей, и бессмертные нечестивые сущности.

Но лишь там лежал тайный ход, и этим путем судьба предлагала пройти Эвраму. Взглянул он снова на сияющий пик и долго не мог отвести от него глаз. Испустив вздох, обернулся он к своей ученице:

– Я дал тебе многое. – Она кивнула. – Научил тебя десяти формулам и некоторым забытым плетениям.

– Да, риши, – снова кивнула Хох.

– Время плетет свой круг, и внес я свою лепту в его плетение. Был Атвун, а теперь – Эврам. – Он слабо улыбнулся и помрачнел. – Получил я знание, что заставило меня переосмыслить многое и понять суть тех бед, что будут преследовать нас вечно.

Хох в смятении посмотрела на учителя, ожидая продолжения, однако молчал Эврам. И тогда спросила она:

– Каких бед?

Вновь тяжко вздохнул Эрам и оперся о посох.

– Тень невозможно обратить вспять. Суждено черному пламени вечно гореть в нашем мире – так уж вышло у Брама. Пришлось мне заглянуть за грань смерти, чтобы понять божий замысел. Противостояние будет вечным, и заберет оно жизни многих героев, и сделает черный огонь их проклятием. Пытаюсь я разорвать этот круг, разрушить сплетенные Брамом узы, снять заклятие, которое удерживает первые творения, что были еще до нашего мира. Если мне удастся, я его спасу. И родится все снова из света и тьмы.

Он заключил Хох в объятия, и та догадалась, что прежнего Эврама больше нет. Сущность его поглотила тень. Вспомнила она нужные формулы и уже открыла рот, чтобы их произнести.

Однако Эврам был рожден для магии плетений и великих битв, и остановил он Хох одним мановением руки:

– Вент… Умом своим и железной волей повелеваю тебе замереть, Динтур! Эрн!

Плетение сетью упало на земли Динтура и сковало его безмолвным покоем.

Принцесса застыла на месте, дивясь, как низко пал ее учитель.

– Не делай этого, риши!

Выхватил Эврам свой меч и вонзил его в живот ученицы.

– Делаю то, что должно!

Произнес он новую формулу над покрытым кровью клинком и опустился на колени пред белым камнем. Прижал к нему ладонь, и окрасился камень в алый цвет.

– Я возжег огонь, которому не суждено было гореть вечно. Но теперь, облеченный новым знанием и новой властью, создам я другое пламя, и будет оно пылать во все времена. Теперь мне известно, как разорвать плетение, о котором мы знали все. Думали, что знаем! Я покажу тебе… Вент. Эрн!

Взметнулось черное пламя над камнем и медленно растеклось, охватив королевство. Пощадило оно лишь двор замка, где стояли Хох и Эврам.

Видя, как горит ее дом, призвала Хох на помощь все свои знания и высвободилась из хватки Эврама.

– Ты не уйдешь отсюда! Я не позволю!

Прижала она руки к животу, зачерпнула крови и растворила ее в гранях собственного разума, и магия плетений смешалась с даром древних Певцов. Запела Хох громко и ясно, и полетел ее голос над землями Динтура. Сплела она кровь и Песнь, пытаясь навечно связать учителя.

– Пусть отвернется от тебя свет Брама, и будешь ты гореть темным огнем! Да почернеешь ты от дьявольского пламени и отвратишься от творения Брама! Да лишишься ты имени своего! Пусть твой белый плащ, твоя сверкающая мантия покраснеют, подобно крови моей на руках твоих, пусть напоминают они тебе о том, что ты сделал! Да померкнет твой свет, да погаснет он навсегда! Пусть отвернется от тебя твоя собственная тень, да останешься ты в одиночестве! Никогда не сможешь ты избрать верный путь, и не задержишься ты надолго ни в одном месте нашего мира! Да будешь ты вечно скитаться и нигде не найдешь себе убежища! Проклинаю тебя, сын адского пламени! Связываю тебя кровью!

Обрызгала Хох бывшего рыцаря-плетущего алыми каплями.

– Связываю тебя Песнью! Никогда не преодолеть тебе преграды, что закрывает путь к цели твоей! И не сможешь ты ни изучить, ни создать ни одного нового плетения!

Говорят, что в этот миг меч Эврама утратил лунный свет. Стал он подобен тлеющему углю. Искривилось его лезвие и превратилось в сплав железного дерева и камня. Тень его отвернулась и обратилась в другую сторону, а плащ из белого льда покраснел, словно кровь. И вскричал Эврам:

– Я не один! Еще до тебя воспитал я восемь учеников, и связаны наши с ними сердца на веки вечные. Мы – девять героев из девяти королевств! И все девять мы разрушили. Мы бессмертны. Нельзя нас ни убить, ни сжечь!

– Теперь вы – Ашура, – ответила Хох. – Девять проклятых созданий, отвратившихся от света и славы Брама. И будете вы нести печать греха своего. И предадут тебя твои собственные ученики! А теперь – прочь!

И голос, в котором звучала сила древней Певицы, заставил Эврама уйти.

Говорят, Хох тем плетением сожгла свою пролитую кровь во имя Брама и тот дал ей силу создать новую формулу. Давно забыта эта история, и мало что можно к ней теперь добавить.

Еще рассказывают, что Хох видела, как дотла сгорел Динтур, и обратила взор туда, где Эврам снискал свою славу. Кто-то слышал, что ушла она к заснеженным равнинам – вроде бы они напоминали ей утраченное белокаменное королевство. Там учила она новых плетущих и запечатала плетением все пути к тому, что сокрыто глубоко под скалами; ни один человек не может более туда пробраться.

Болтают, что потом уступила Хох свое место другим учителям и ушла обучать первых людей искусству Пения. И вроде бы знала она много плетений, кроме тех десяти, что известны сегодня, только формулы эти не дано постигнуть никому, кроме первых людей. Ходят слухи, что на самом деле Хох присоединилась к Ситрам и стала первой смертной среди богов.

Много чего говорят. Но так всегда бывает с историями: их пересказывают, выворачивают наизнанку – и получаются небылицы. Вот и ходят они по свету.