Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

– Не особо… – Волхв вдруг прикусил язык, обернулся и, завидев в дверях толстяка с костяным ожерельем и посохом, проворно юркнул под стол.

– То дружок мой, Кувор, – высунувшись, просипел он. – Старший наш, Вельвед-волхв, не любит, когда кто-то по корчмам с утра шастает. А Кувор хоть и приятель, да гад, каких мало, – ужо донесет всяко!

– Так и ты на него донеси, – наклонившись, посоветовал князь. – Скажи, прямо с утра, людей не стыдясь, хлестал волхв Кувор пиво, едва не лопнул!

Войтигор под столом озадаченно почесал затылок – видно, такая простая идея не приходила ему в голову.

– А и правда, донести? – вылезая из-под стола, вслух подумал он.

Простившись с волхвом, Хельги отправился на пристань, а Ярил – на постоялый двор Зверина проститься с Любимой. Все ж таки, как и обещал, взял парня князь в свою дружину! А в военном походе уж можно нажить серебришка. Правда, можно и голову сложить, но об этом Ярилу что-то не думалось. Над Подолом и Щековицей, над Копыревым концом, над детинцем и пристанью светило жаркое солнце.

Глава 10

Волкодлак

Волхвы, знающие заклятья от засухи, производящие точные расчеты оптимальных сроков дождей, рассматривались народом как особые существа, умеющие превращаться в волков…

Б. А. Рыбаков. Язычество Древней Руси

Июнь 866 г. Днепровские пороги

Шум падающей воды был слышен далеко над могучим Днепром, эхом отдавался в скалах, уходя, растекался по берегам, докатываясь до Великой степи, где таились в высокой траве, поджидая купеческий караван, стремительные узкоглазые всадники. На правом берегу реки, на возвышенности, рос смешанный лес, постепенно переходивший кое-где в самые настоящие заросли – бук и жимолость, дуб и липа, орешник и желтоватый дрок разрослись здесь столь буйно, что непосвященный путник вряд ли рассмотрел бы ведущие меж кручами тропы. Словно бы их и не было, хотя… Если хорошо присмотреться, можно было б увидеть и разбросанные головешки костров, и обглоданные кости, и даже полусгнившее весло, неведомо как оказавшееся здесь, на круче, ведь ладьи перетаскивали волоком по низкому левому берегу. Справа же, с высоких утесов, открывался великолепнейший вид на порог – сверкая на солнце, грозно ревела падающая с высоты в четыре сажени вода, разбиваясь внизу пенными брызгами; зазевайся чуть кормчий – и затянет ладью стремнина, разобьет в щепки об острые камни.

Пятеро любовались падающей с кручи водой. Жизнерадостный широколицый толстяк с узкой черной бородою, приятно-смуглявый грек с горбом на спине и трое совсем юных парней – один белокожий, с легким румянцем на лице и длинными черными волосами, в ярко-желтой, подпоясанной синим пояском рубахе, в узких варяжских штанах, заправленных в легкие башмаки лошадиной кожи; двое других – смуглявые, как и горбатый грек, – одеты попроще, в серые туники.

– Что, Евстафий, – обернулся к греку толстяк. – Чай, немало тут кораблей погибло! Одно слово – Ненасытец.

Грек согласно кивнул, красивое лицо его на миг стало печальным. Но – только на миг. Никто и моргнуть не успел, как на губах его вновь заиграла лукавая улыбка.

– А не выпить ли нам вина, друже Харинтий? – заранее потирая руки, осведомился он.

– Охотно! – расхохотался толстяк и обернулся к смуглявым слугам: – Эй, ребята, а ну сбегайте на корабль да принесите нам амфору доброго сурожского винца!

– И чего-нибудь поесть не забудьте, – вдогонку им крикнул грек. – Сладких лепешек, маслин и того зайца, что мы подстрелили вчера.

Кивнув, слуги скрылись из виду.

– Хорошо, что мы все-таки решили идти кораблем, а не трястись на лошадях, как предлагал Порубор. – Грек бросил взгляд на темноволосого отрока в желтой рубахе, скромно присевшего чуть в стороне на большой плоский камень.

– Ваше дело, – хлопнув ресницами, пожал плечами тот. – На корабле, может, и лучше, да только вот не слишком ли далеко мы забрались? Можно было бы и куда как ближе дичи найти – и косуль, и зайцев, и даже кабанов-вепрей.

– Ничего, Порубор, друже, – подойдя к камню, толстяк Харинтий обнял парня за плечи. – Это последнее наше место, завтра с утра вертаем обратно!

Порубор едва скрыл радость. Хоть и платили неплохо, а все ж не на месте было сердце – уж больно далеко отплыли от дома. Зря он согласился на корабль, конно бы так далеко не уехали, однако ж, как говорится, хозяин-барин. Слава богам, вроде бы закончится скоро их путешествие. А ведь не так и много дичи запромыслили наниматели, да и не дичь им была нужна – то Порубор давно уж понял – известный киевский купец и работорговец Харинтий Гусь и его сурожский компаньон Евстафий Догорол искали не косуль и зайцев, а место, пригодное для тайного склада. Такое, чтоб было недалеко от реки и вместе с тем не близко, желательно – на правом берегу, на левом – кочевники-печенеги, да и так расположенное – вдали от селищ и погостов, – чтобы никто не догадался. Торговля – наука хитрая, не всяк человек к ней склад имеет, много чего знать да уметь надобно, расчеты вести изрядно. Вот, к примеру, как Харинтий с греком замыслили – склады, амбары тайные, им для того понадобились, чтобы в случае чего – р-раз! – и придержать товар, да хоть тех же рабов, выждать до конца сезона, а потом, как поднимутся цены, быстро подвезти на киевский рынок. Неплохая задумка эта исходила от Евстафия, а Харинтий Гусь его поддержал, даже постучал себе кулаком по лбу – почему ж сам-то раньше не догадался? Зато вот теперь, потрепав по волосам Порубора, оглянулся на компаньона, левый глаз прищурив хитро:

– А неплохо бы нам здесь крепостицу малую выстроить, острожек. Канаты припасти, весла, даже ладьи целиком, хотя бы и однодревки, припасы разные, товарец, какой обычно везут из Киева, – мед, кожи, рухляди мягкие.

Грек вопросительно поднял глаза.

– От Киева до Ненасытца, считай, три порога: Не спи, Остров и Шум, и с обратного пути – Заводь, Кипящий и Малый – тоже три получается. Ненасытен – как раз середина. Мало ль ладеек бьется и с той и с другой стороны? А чтоб больше билось, можно и каменья иногда подкладывать… Побьются некоторые и вообще в щепы, а у иных и товарец весь в воде окажется. Что делать? А тут им и ремонт, и доски, и весла, и товар… пусть дороже, чем в Киеве, но все ж дешевле, чем в Царьграде. Мед да меха, кстати, можно и тут, на месте, присматривать. А, как задумка?

Евстафий Догорол