Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

– А этого убил вовсе не волк! – осмотрев труп, нахмурился Харинтий.

– Или сам с кручи свалился, – пожал плечами грек. – Жаль парней, верные были слуги. Надо похоронить их по христианскому обряду.

Вернувшись на ладью, купцы потребовали от кормчего усилить бдительность и даже отойти от берега на три сажени. Хотя кому надо – мог и подплыть, сам по себе или, скажем, на небольшом челноке.

– Волки не умеют грести, – грустно пошутил сурожец.

– Как не умеют они и ломать шеи, – обернувшись, тихо произнес Харинтий Гусь.

На вершине холма, около старого дуба, тускло освещенная звездами и месяцем, возникла вдруг поджарая тень волка. Выбежав на поляну, зверь поднял окровавленную морду к звездам и тихо завыл, словно бы разговаривая с кем-то. Немного повыв, он прижался к земле – не взрослый волк, но и не волчонок уже, так, одно-двухлеток – вытянув передние лапы, тонкие, покрытые темной желтовато-пегой шерстью, вонзился когтями в землю и зарычал, но не с ненавистью и не так, как рычат при виде врага или добычи, по-другому, обиженно и как будто от боли. Выгнувшись, зверь перевернулся на спину, показав светло-желтое брюхо, поджав хвост, засучил лапами, потом, снова взвыв, встал на лапы и, перевернувшись через голову, зарычал, царапая когтями землю. Темная шерсть его, чуть светлеющая к загривку и брюху, стала вдруг отваливаться клочьями, зарозовела кожа. Волчья морда с оскаленной пастью стала вдруг втягиваться, делаться плоской, скрюченные когти превратились в человеческие пальцы, под шерстью загривка обнажилась спина и худые плечи. Выгнувшись в последний раз, полуволк-получеловек сбросил с себя остатки звериной шкуры, окончательно представ в облике красивого темноволосого парня. Грудь его все еще тяжело вздымалась, на губах запеклась кровь.

Осмотревшись, юноша быстро юркнул в кусты, к дубу, и достал из дупла спрятанную там одежду – длинную тунику волхва. Одевшись, повесил на шею ожерелье из высушенных змеиных голов – подарок кудесника Колимога, – подошел к дубу и громко, по-утиному крякнул три раза подряд. Со стороны тропы, ведущей к распадку, послышался ответный крик, и из темноты вышел на освещенную узкой луною поляну тощий чернявый мужик в плаще, крашенном корой дуба, с круглым, как бубен, лицом и хитроватым взглядом.

– Наконец-то! – посмотрев на тяжело дышавшего парня, осклабился он. – Давно ждем тебя, Велимор-волхв, что-то ты на сей раз припозднился. Ну, пошли, Лейв ожидает тебя у острога.

– Ваши стражи совсем потеряли страх, – сквозь зубы процедил Велимор. – Какие-то купцы шастают по тайным тропам… Я убил двух, но остальные могут вернуться!

– Не беспокойся об этом, брат, – сухо кивнул чернявый. – Что приказал повелитель?

– Ждать, – молодой волхв скривил в усмешке губы. – Ждать и готовиться к великой жертве!

– Надоело ждать, – идя впереди по тропе, пожаловался мужик. – Скучно! А вот, кажется, и Лейв! – Он снова крякнул.

– Как поживает повелитель? – с обожанием глядя на Велимора, выступил из кустов Лейв Копытная Лужа, еще более располневший, обрюзгший, с кошачьими усиками и одутловатым, расплывшимся, словно квашня, лицом.

– Повелитель велит ждать, – ответил за волхва проводник.

– Помолчи, друже Истома, – перебил его Лейв. – Я хочу услышать слова посланника.

– Да, ждать, – подтвердил волхв. – Я уже говорил брату Истоме.

– Чего ждать?

– Кораблей! Князь Аскольд и Олег с севера вот-вот отправятся в поход на Царьград, здесь удобное место, чтобы исполнить все чаяния Повелителя Дира.

– Но их будет слишком много! – опасливо прошептал Истома. Истома Мозгляк – именно под таким прозвищем он был известен в Киеве и далекой Ладоге.

– Да, – поспешно согласился с ним Лейв, вовсе не представлявший из себя образец храбрости, – у нас мало воинов, одни волхвы.

– Волхвы иногда бывают посильней всяких воинов, – с усмешкой ответил юный посланец друида. – Самое главное: повелитель наказывал хранить тайну. А у вас тут под носом неизвестный корабль.

– Известный, волхв, – быстро перебил его Истома Мозгляк. – Мои люди следят за ним с момента появления.

– Так чего же вы ждете?

– Ничего, – Мозгляк переглянулся с Лейвом. – Судя по луне, наши люди уже должны бы напасть… О! Слышите – крики?! Идем посмотрим.

Все трое быстро направились к берегу.

А там, на воде, уже кипела схватка! Звенели мечи, в темном воздухе пели стрелы. Пущенные наугад, они большей частью не причиняли вреда и, проносясь над ладьей, на излете падали в воду. Вниз по течению ревел водопад.

– Ага, вот тебе! – Порубор огрел веслом пытавшегося влезть в ладью вражеского воина и обернулся к остальным.

Толстый Харинтий Гусь ожесточенно махал сразу двумя мечами, заставляя влезших в ладью врагов в ужасе жаться к бортам. Двое с раскроенными черепами уже валялись под ногами не на шутку разбушевавшегося купца. Его компаньон, сурожец Евстафий Догорол, придерживая раненую руку, орудовал коротким копьем, остальные воины-гребцы во главе с кормщиком тоже отбивались довольно умело.

– Еще лодки, вон! – вскрикнув, Порубор попытался веслом оттолкнуть приблизившийся к борту ладьи челн, полный вражеских воинов. Откуда взялись они здесь? И на печенегов не похожи, да и нет их на этом берегу… Рассуждать сейчас было некогда, нужно было драться. Враги появились внезапно, подплыли на многих челнах, окружив ладью, словно собаки лисицу. Врасплох не застали, конечно – Харинтий с Евстафием Догоролом люди бывалые, – но все ж приходилось туго, уж больно много оказалось нападавших. И как только они тут очутились?

Над головой пропела стрела, Порубор пригнулся и вдруг почувствовал, что ладью и приставшие к ней челны все быстрее сносит вниз, к порогу, прозванному Ненасытцем. Угрожающий гул его слышался все ближе, еще немного – и будет уже не повернуть и не выбраться.

Отмахнувшись подобранным копьем от врага, отрок тронул за плечо грека – тот оказался в этот момент ближе других – и крикнул ему:

– Порог!

Евстафий кивнул, обернулся… и едва успел отбить летящее в грудь копье. Ряды оборонявшихся между тем таяли. Пронзенный стрелой, упал за борт кормчий, двое раненных в грудь воинов со стоном вытянулась у опущенной мачты… А течение становилось быстрее!

– Мы не уйдем на ладье, поздно! – обернулся к Догоролу Харинтий. – Челнок! Только челнок.

Грек ткнул Порубора локтем:

– Слыхал, парень? А ну, быстро!

Нырнув под ноги одному из вражеских воинов, купец ловко перебрался на пустой челнок. Туда же прыгнул и Харинтий, всадив на прощанье оба меча в подбежавших воинов, махнул рукой отроку:

– Давай!

Оттолкнув врага и почувствовав, как что-то вдруг ожгло правую руку, Порубор перегнулся через борт и упал прямо в черную воду.

Быстрина закружила его, понесла на ревущие камни! Туда же несло и ладью. Заметив это, нападавшие враз попрыгали в реку. Кто-то, перебравшись обратно в челн, поспешно заработал