Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Позднее, когда Бобби на Западном побережье участвовал в первичных выборах в Орегоне, Джеки провела пять решающих дней с Онассисом на «Кристине» у берегов Виргинских островов. Онассис пригласил Джоан Тринг после окончания турне балетной труппы по США сопровождать его на обратном пути в Европу. Она вспоминала: «Я сразу поняла, что буду для Джеки прикрытием от Марии Каллас, которая готова была порвать Онассиса на куски». Джоан и Онассис поднялись на борт «Кристины» в Майами 21 мая, вместе с Кэри Грантом, Кёрком Керкоряном и его женой, а также с другом и адвокатом Онассиса Джонни Мейером, намереваясь совершить круиз вокруг Виргинских островов. 25 мая они добрались до Сент-Томаса, где эта часть компании собиралась высадиться на берег. «Внезапно с диванов и прочей мебели в гостиной сняли чехлы, – вспоминала Джоан, – и, откуда ни возьмись, появились многочисленные фотографии Джеки и Джона, мы рассмеялись, ведь Ари ничего не говорил, все происходило в обстановке секретности, он просто делал задуманное. Словом не обмолвился, что ждет Джеки. И я сказала остальным: “Спорим, к ужину здесь будет Джеки”. Все они затем сошли на берег, я их проводила, а примерно через час, выглянув в иллюминатор, увидела Джеки…»

Джоан Тринг уверена, что в то время сексуальных отношений между Джеки и Онассисом не было: «Она постоянно находилась со мной. И определенно не ночевала у него, поскольку с утра первым делом звонила мне – на яхте было две кухни, одна готовила французские блюда, а вторая греческие, и Джеки, к примеру, советовала мне вкуснейший греческий омлет… Внешне они никак не показывали, что между ними что-то происходит. Никаких ласковых прикосновений, ничего такого… Я абсолютно убеждена, что тогда между ними ничего не было… Да, они проводили днем вместе час-другой, разрабатывали какой-то договор… И обсуждали всегда деловые вопросы, да и то нечасто… Пока мы были на яхте, он с нами даже не обедал».

28 мая Джеки сошла на берег Сент-Томаса. В тот же день Бобби проиграл первичные выборы в Орегоне, уступив первому демократическому кандидату, Юджину Маккарти. До этого никто из Кеннеди ни разу на выборах не проигрывал. На следующий день он вылетел в Калифорнию на самые важные праймериз. В ночь с 4 на 5 июня, когда Бобби после объявления о его победе шел через кухню лос-анджелесского отеля Ambassador, еще один стрелок-одиночка – Сирхан Сирхан – выстрелил ему в голову. Джеки, побывавшая вечером вместе с Росом Гилпатриком на митинге в поддержку Бобби, спала в своей постели в Нью-Йорке, а в 4 часа утра из Лондона позвонил Стас Радзивилл. Как со слов Ли рассказывал Сесил Битон, «Джеки сказала: “Замечательно, да? Он выиграл, покорил Калифорнию!” А Стас спросил: “Но как он?” – “Отлично, он же выиграл!” Стас повторил: “Как он?” – “О чем ты?” – спросила она. “Ты разве не знаешь? В него стреляли”».

Рос Гилпатрик услышал известие по радио и тоже позвонил Джеки; она попросила его приехать. Стас Радзивилл первым же рейсом вылетел в Нью-Йорк. Гилпатрик связался с Томом Уотсоном из ABM и договорился насчет его частного самолета, а затем вместе с Джеки отправился в аэропорт ждать Стаса. Джеки в отчаянии шептала: «Нет, этого не может быть. Не может быть. Скажите мне, что это неправда». В Лос-Анджелесе их встретил Чак Сполдинг. Джеки спросила: «Как Бобби? Говори прямо!» Чак ответил: «Он умирает».

Двое из ближайшего окружения Бобби – Ричард Гудвин и Тед Соренсен – в момент выстрела находились несколькими этажами выше, в номере той же гостиницы. «Той ночью, когда убили Бобби, – вспоминал Гудвин, – мы были в том же лос-анджелесском отеле. Я собирался вместе с Бобби спуститься вниз, но меня задержал телефонный звонок, а потом из коридора послышались крики, я побежал в комнату и увидел на экране телевизора, что происходит внизу, и они там все говорили, что сенатор скорее всего… и я вдруг понял, что Бобби мертв. Поднял голову и увидел напротив Теда Соренсена. Жуткая ситуация – мы оба знали, что Бобби мертв, знали, хотя никто этого еще не говорил. И нам обоим суждено второй раз пройти…»

На самом деле сердце Бобби еще билось, хотя не было надежды, что, если выживет, он сможет остаться полноценным человеком. Формально он прожил на системе жизнеобеспечения до 1.44 следующего дня, 6 июня. «Именно Джеки отключила аппараты, – рассказывал Ричард Гудвин, – остальным не хватило духу. Бедняга Бобби лежал там, его грудь поднималась и опускалась, благодаря аппаратам тело жило, но мозг уже умер, а врачи не решались выдернуть вилку из розетки. От Этель вообще не было толку, она лежала на кровати и стонала. Тедди молился, стоя на коленях. Наконец пришла Джеки и велела докторам отключить аппараты. Поставила точку».

На борту президентского самолета, который доставил тело Бобби в Нью-Йорк, Джеки сохраняла самообладание, спокойно обсуждала с Этель детали похорон. Заупокойная служба состоялась в соборе Святого Патрика. Леди Бёрд Джонсон вспоминала, что вдоль нью-йоркских улиц стояли люди, молча, неподвижно. Джеки, в черном, в густой вуали, как и на похоронах Джона, выглядела так, будто она вдова. Взяв за руки своих детей, она прошла по церковному проходу и заняла место в первом ряду, вместе с остальными Кеннеди. Увидев ее, президент Джонсон встал, и все собравшиеся последовали его примеру. Появление Этель с детьми такого внимания не привлекло. После службы Леди Бёрд оказалась перед Джеки: «Я назвала ее по имени и протянула руку, а она посмотрела на меня словно бы издалека, будто я призрак. Я пробормотала соболезнования и пошла дальше… в замешательстве». Позднее, вспоминая этот эпизод, Леди Бёрд сказала: «Наверное, ей давали успокоительное…»

В похоронной процессии к Арлингтонскому кладбищу Джеки снова напоминала мраморную статую, как в 1963-м. Репортер Пит Хамилл писал, что она «как бы заледенела». Его спутница, Ширли Маклейн, вспоминала: «В процессии шли две женщины – миссис Этель Кеннеди и миссис Жаклин Кеннеди, Джеки шла первой, очень царственная, как умеет она одна, с потрясающим чувством собственного достоинства…» Только в начале десятого вечера кортеж добрался до места упокоения, поблизости от могилы Джона на Арлингтонском холме. В руках сотен собравшихся горели поминальные свечи, когда сначала вдова с детьми, затем сестры Бобби с детьми и, наконец, Джеки по очереди преклонили колени и поцеловали гроб. Вся эта сцена до боли напоминала похороны Джона Кеннеди, только сейчас над Арлингтонским кладбищем светила огромная летняя луна».

Однако никакие успокоительные не могли заглушить боль надолго. Если после смерти мужа Джеки первые четыре дня еще как-то удавалось держать себя под контролем, то сейчас ее охватила паника, к которой примешивалась скорбь потери. Когда погиб Джон, рядом был Бобби, а теперь и он ушел навсегда. Рос Гилпатрик увиделся с Джеки вскоре после ее возвращения в Нью-Йорк и пришел в ужас: «После смерти Бобби у нее словно бы помутился рассудок. Она казалась крайне возбужденной, выбитой из колеи. То и дело называла Бобби мужем, раздавала приказы так, словно все еще была первой леди. Одну трагедию она еще смогла пережить, но не две». Этель, носившая под сердцем их с Бобби последнего ребенка, утешала себя тем, что муж в раю вместе с Джоном, Джо-младшим и Кэтлин; у Джеки смерть вызывала только протест.

Однако существовал один могущественный человек, к которому Джеки могла обратиться, – Аристотель Онассис. Как писал Ричард Гудвин, смерть Бобби подвела жирную черту под жизнью Джеки в Америке. «Смерть Бобби, – говорил Уильям ванден Хьювел, близкий друг и политический соратник Бобби, – создала чудовищный вакуум, такого не было даже после гибели Джона. Тогда Роберт Кеннеди возглавил семью, стал опорой для Джеки и детей. Его же смерть отняла у всех жизненно важную часть существования; тот год выдался вообще очень жестоким: убийство Мартина Лютера Кинга, через два месяца убийство Бобби, массовые беспорядки. Думаю, Джеки очень тревожилась о безопасности детей. Онассис был чрезвычайно влиятельным человеком и при его баснословном богатстве мог обеспечить ей то, чего не могло обеспечить почти ни одно правительство, – уединенное прибежище, причем вдали от Штатов». Ею двигал инстинкт самосохранения, как тогда в Далласе, когда она после убийства Джона протянула руку Клинту Хиллу. Джеки уже обдумывала, как и всегда в ключевые периоды своей жизни, не перейти ли ей на другой уровень. Она готовилась оставить Кеннеди с их опасным наследием и разбитыми мечтами, как некогда ради них отвернулась от всех Бувье.