Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

— Готов, — сообщил он.

— Оставь его там, где лежит, — приказал майор Дауни, забираясь на переднее сиденье первого «хаммера». — Мы выбились из графика.

— Подождите! — Шеридан Эрнстмайер схватилась за дверцу машины. — А как же я?

— Извините, леди, но ваш билет аннулирован.

Прежде чем она успела среагировать, две армейские машины сделали поворот на сто восемьдесят градусов и по заснеженной лужайке помчали обратно по Уорт-стрит.

На востоке полоска горизонта под искусственными коричневыми облаками посерела. Близился рассвет. Дрожа от холода, люди собрали свои вещи и быстро оделись.

Патрик тоже оделся. Культю жгло адским огнем. Он нагнулся, взял в пригоршню снег и приложил его к ране, надеясь хоть немного унять боль. Под снегом, на уровне земли, оказалась табличка:

Бывают времена, когда души людей проходят через испытания…

Томас Пейн[63]

Паоло успокаивал свою жену, закутывая женщину в пальто.

— Все хорошо, дорогая. Бог не оставит нас, когда мы в нем так нуждаемся.

— Проснись, Паоло! Оглянись вокруг! Бог давно уже нас покинул!

— Вам не следует так говорить, особенно сейчас, когда вы будете рожать.

Франческа повернулась и посмотрела на говорившего. Им оказался странный на вид азиат.

— А ты кто такой, черт побери?

Гелут Паним слегка поклонился и сказал:

— Смиренный слуга света.

Панкай обернулся на голос и, увидев Старейшину, поспешил к нему.

— Как вы тут очутились?

— Это неважно, — оглядев собравшихся, ответил монах. — Я ищу праведника. Где он?

Все повернули головы на шум, когда желтый школьный автобус на большой скорости выехал из-за угла и резко затормозил, едва не пойдя юзом.

Скрипнула, открываясь, дверь, и в проеме показалась зловещая фигура в черном.

Женщины завизжали.

Дэвид Кантор снял маску с лица.

— Все в порядке! Я никому не причиню никакого вреда. Я просто увидел армейские «хаммеры»…

— Папа!

Дэвид обернулся. Сердце екнуло в груди, когда, пробежав глазами по лицам скудно одетых девочек, он узнал заблудшего ягненка.

— Гави! О Боже, благодарю!

Мужчина бросился к дочери и легко поднял ее на руки, словно тряпичную куклу. Девочка разрыдалась. Отец обнял ее.

— Я так боялся за тебя! — сказал он дочери. — Я повсюду тебя искал! Я поехал в твою школу…

— Меня похитили и побили. Папа! Я так боялась…

— Кто бил тебя? — Дэвид Кантор взглянул в лицо дочери. — Что они с тобой сделали?

— Ничего, — сказала Гави. — Тот мужчина меня спас… Однорукий…

Девочка показала рукой на Патрика, безвольно сидевшего на скамейке.

Дэвид посмотрел на худого человека и узнал его.

— Шеп!

— Папа! Ты ведь его знаешь? Я видела фотографию, сделанную в Ираке. На ней вы стоите рядом.

— Гави! Залезай в автобус. Пусть девочки садятся… все залезайте…

Дэвид проводил дочь взглядом и, проскользнув мимо низкорослого азиата и старика, подошел к скамейке.

— Шеп! Это я, Ди Кей.

Патрик посмотрел вверх. В его взгляде читалась боль.

— Кто?

— Дэвид… Доктор Кантор. Ты меня не узнаешь? Мы вместе отбыли три срока в Ираке.

— Дэвид…

Шеперд приподнялся. Вспышка боли прояснила его сознание.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он у Кантора.

— Национальная гвардия послала меня за тобой, вернее, за вакциной… Девочка, которую ты спас, моя дочь. Дружище, я обязан тебе по гроб жизни.

Патрик вытер слезы.

— Хотел бы я спасти свою дочь. Ублюдки отобрали вакцину прежде, чем я смог до нее добраться.

— Твою дочь?.. Боже правый! — переведя взгляд на Вирджила, Дэвид спросил: — Вы его друг?

— Надеюсь, что так, — ответил старик. — Память у Патрика не то чтобы хорошая. Возможно, вы поможете ему кое-что вспомнить.

Дэвид уселся на скамейку рядом со старым товарищем. Остальные сгрудились вокруг них.

— Шеп! Как вакцина может помочь Донне?

— Донне… — повторил за ним Патрик.

— Твоей дочери.

Глаза Шепа округлились. Он начал что-то вспоминать…

— Донна… Мою маленькую девочку зовут Донна… Я помню Беатрису, но никак не мог вспомнить…

— Кто такая Беатриса? — перебил его Дэвид.

— Моя жена. Разве ты не знаешь?

— Шеп! Ты женился, пока лежал в госпитале?

— Дэвид! Перестань!.. Беатриса — единственная женщина, которую я когда-либо любил. Она — мать моего ребенка… самый близкий мне человек…

Окинув взглядом обступивших скамейку людей, Дэвид обнял друга за здоровое плечо.

— Хирург говорил, что после взрыва у тебя не все в порядке с памятью, но я и представить не мог, что дело настолько плохо. Шеп! Я не знаю, кто такая Беатриса, но женщина, которую ты называл родственной душой и любовью всей своей жизни, звали Пэтти… Патриция Сигал.

Патрик побледнел. Казалось, вся кровь отхлынула от его лица.

— Ты называл ее Триш. Возможно, поэтому у тебя и возникла эта ассоциация: Триш — Беатриса. Шеп! Вы не были женаты. Вы планировали свадьбу, обручились, но потом заболел ее отец, тренер школьной бейсбольной команды. Рак свел его в могилу раньше, чем ты начал играть за «Бостон ред сокс». А потом случился этот несчастный случай.

Ледяная дрожь пробежала по телу Патрика.

— Что за несчастный случай?

На противоположной стороне парка Мрачный Жнец наблюдал за происходящим. Он ждал…

Дэвид посмотрел на Вирджила. Старик кивнул.

— Продолжайте. Ему пора все узнать.

— Триш и Донна были на борту того рейса из Бостона, который врезался в башню Всемирного торгового центра. Они погибли одиннадцатого сентября.

Франческа еще крепче сжала руку мужа. Схватки участились. Дон упала в обморок, но Маниша вовремя подхватила ее под руки.

У Патрика перехватило дыхание. Ему стало больно дышать.

И в этот миг годами сдерживаемая психологическая травма высвободила синапс в поврежденных клетках коры головного мозга, словно часовщик, извлекающий сор из механизма старых часов.

Патрик вспомнил.