Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Фарфарелло, бледный, словно привидение, перекрестился и бросился наутек.

Али Чино застыл, парализованный страхом. Забрызганное кровью лезвие, описав дугу, располосовало джинсы и отсекло тестикулы. Кастрированный мексиканец завопил от адской боли и повалился на пол, зажимая руками окровавленные «причиндалы». Ударившись головой о ножку стола, он потерял сознание.

Гави Кантор закрыла голову руками. Все ее тело дрожало.

— Кто бы вы ни были, умоляю вас, не делайте мне больно.

— Я тебя не обижу, — сказал Шеп.

Стянув капюшон, он показал свое лицо девочке.

Гави одевалась быстро, то и дело поглядывая на Патрика. Свечи отбрасывали дрожащий свет на его лицо.

— Я знаю вас… — наконец произнесла она. — Откуда я вас знаю?

— Ты вся дрожишь. Надень мою куртку.

Патрик снял с себя горнолыжную парку и протянул ее девочке.

— Меня зовут Патрик. Нам надо отсюда поскорее уходить.

Он обыскал мертвого колумбийца. За поясом у того оказался «смит-энд-вессон» сорок пятого калибра. Патрик забрал оружие.

— Они похитили меня… Они собирались… Господи…

Мужчина обнял девочку.

— Ш-ш-ш… Сейчас все в порядке. Я выведу тебя отсюда. Здесь еще есть девочки?

— Да. Их заперли в комнате. Там… дальше…

— Покажи, куда идти.

Бэттери-парк

07:04

Шеридан Эрнстмайер первой добралась до лестничной площадки одиннадцатого этажа. Пот градом катился по ее лицу под маской ребризера. Мышцы приятно ныли. Женщина остановилась и несколько секунд отдыхала. Она знала, что высокий уровень эндорфинов небесполезен при выполнении задания.

Повернувшись лицом к лестнице, женщина наблюдала, как Эрнест Лозано, отставая на два пролета, ковылял по ступенькам.

— Когда пожелаете, мистер Y-хромосома, — поддразнила она мужчину, — но лучше раньше, чем начнется конец света.

Ответа не последовало.

— Какой номер квартиры? Я сделаю работу сама.

— Сто вторая, — сказал Лозано. — Почему ты не предложила мне это девять этажей назад?

— Тебе не помешает лишняя физическая нагрузка. Становись мужчиной, а я пока займусь женой Шеперда.

Сжимая пистолет в руке, Шеридан рывком распахнула дверь пожарного выхода.

Квартира находилась близко от лестницы, вторая дверь слева. Женщина громко постучала.

— Миссис Шеперд! Откройте!

Она стукнула еще раз и приготовилась выбивать дверь.

Послышалось шарканье приближающихся шагов.

— Кто там?

Голос мог принадлежать женщине лет тридцати-сорока.

— Я состою на службе в армии, миссис Шеперд. Мне срочно надо переговорить с вами.

Шеридан поднесла удостоверение к глазку.

Засов отодвинули, и дверь открылась…

На пороге стояла темнокожая женщина лет тридцати двух во фланелевом халате.

— Беатриса Шеперд?

— Нет. Я Карен. Беатриса — моя мама.

— Ваша мама? — удивилась Шеридан. — Нет. Это невозможно. Ваш муж… Патрик… ему надо с вами поговорить.

— Я не замужем, — сказала негритянка, — а моя мама уже двадцать лет как вдова. Я думаю, что вам нужен другой человек. Вы ошиблись.

Она попыталась захлопнуть дверь, но ботинок Шеридан помешал ей.

— Вы лжете. Покажите мне удостоверение личности, — приказала убийца.

— Вам лучше уйти.

Шеридан направила пистолет в лицо негритянке.

— Вы ведь Беатриса?

— Карен, — послышался голос из темноты квартиры.

Шеридан оттолкнула хозяйку квартиры и вошла внутрь. В освещенной свечами гостиной на диване лежал человек.

Пятидесятисемилетняя Беатриса Элоиза Шеперд лежала в луже собственной крови. Тело женщины тряслось в лихорадке. Мерзкий темный бубон величиной с яблоко виднелся на шее, не прикрытой шелковой пижамой. Старуха одной ногой была в могиле… Теперь Шеридан окончательно удостоверилась, что перед ней не жена сержанта Патрика Райана Шеперда.

Убийца отступила, пятясь спиной, затем развернулась и вышла из квартиры.

В коридоре она столкнулась с Эрнестом Лозано.

— Где? Где жена Шеперда? — накинулся он с расспросами. — Я думал, что ты профи и справишься с делом, играючи.

Подняв девятимиллиметровое дуло, Шеридан Эрнстмайер, спокойная и даже умиротворенная, трижды выстрелила мужчине прямо в лицо. Кровь и осколки костей забрызгали маску ребризера с внутренней стороны.

— Ошибочка вышла, — произнесла она.

Переступив через труп, женщина поспешила вниз по лестнице пожарного выхода. Она наслаждалась тупой болью в ногах.

Это конец, моя прекрасная подруга.

Это конец, моя единственная подруга.

Нашим тщательно продуманным планам — конец,

Всему, что имеет значение, — конец,

Ни спасения, ни удивления… Всему конец…

Я никогда больше не взгляну в твои глаза…

Группа «Дорз». Конец

Спиной к больному рву, мы шли равниной,

Которую он поясом облег,

И слова не промолвил ни единый.

Ни ночь была, ни день, и я не мог

Проникнуть взором вдали окоема,

Но вскоре я услышал зычный рог,

Который громче был любого грома,

И я глаза навел на этот рев,

Как будто зренье было им влекомо.

В плачевной сече, где святых бойцов

Великий Карл утратил в оны лета,

Не так ужасен был Орландов зов.

И вот возник из сумрачного света

Каких-то башен вознесенный строй;

И я «Учитель, что за город это?»

«Ты мечешь взгляд, — сказал вожатый мой, —

Сквозь этот сумрак слишком издалека,

А это может обмануть порой.

Ты убедишься, приближая око,

Как, издали судя, ты был неправ;

Так подбодрись же и шагай широко».

Данте Алигьери. Ад

21 декабря

Гринвич-Виллидж, Манхэттен

07:11

52 минуты до предсказанного конца света

Майор Стив Дауни сидел на переднем пассажирском сиденье черного армейского «хаммера» и не сводил глаз с видеокартинки, передаваемой в прямом эфире с летавших над Чайнатауном двух дронов «Жнец». Уже около двух часов его отряд рейнджеров, маневрируя по тротуарам, заваленным мертвыми и умирающими, медленно продвигался на юг вслед за своей «добычей» по Нижнему Манхэттену. Всякий раз, когда цель была близка, Шеперду и его спутникам каким-то чудом удавалось ускользнуть от них. К тому времени как «Жнецы» в очередной раз нашли потерянный объект, отряд майора Дауни добрался до Хьюстон-стрит.