Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Д-да, – сумел выдавить из себя Шими. – Т-тетя сэй Сюзан.

– Совершенно верно. – Шими потянулся за конвертом, но Риаотдернула руку. – Ты ведь не умеешь читать, не так ли, идиот?

– Нет, написанные буквы и слова не держатся у меня в голове.

– Хорошо. И не вздумай показать письмо тому, кто умеет,иначе однажды ночью ты найдешь Эрмота у себя под подушкой. Я вижу далеко, учтиэто, Шими. Очень далеко.

Она дала ему всего лишь конверт, но Шими он показался оченьтяжелым, словно лежала в нем не бумага, а металлическая пластина. И что записьмо могла посылать Риа Корделии Дельгадо? Шими вспомнил тот день, когдаувидел лицо сэй Дельгадо, покрытое паутиной, и задрожал всем телом. Ужаснаятварь, что ползала по его ногам у порога ведьминой хижины, могла сплести тусамую паутину.

– Потеряешь письмо – я об этом узнаю, – прошептала Риа. –Покажешь кому – тоже узнаю. Запомни, сын Стенли, я вижу далеко.

– Я буду осторожен, сэй. – Шими чувствовал, что лучшепотерять письмо, чем доставить адресату, но знал, что не решится пойти противволи Риа. С умом у него, конечно, было не очень, все об этом говорили, но онтем не менее понял, зачем его позвали на холм: не для того, чтобы привезтибочонок грэфа, но взять письмо и передать его кому следует.

– Не желаешь зайти на минуточку? – прошептала Риа, затемуказала на его промежность. – Если я дам тебе съесть маленький кусочек одногогриба… известного только мне… я действительно превращусь для тебя в красавицу.

– О, я не могу. – Он прикрыл руками свое хозяйство, улыбаясьво весь рот идиотской улыбкой. – Эта штучка отвалилась у меня на прошлойнеделе, отвалилась, и все.

Какое-то мгновение Риа таращилась на него, искреннеизумившись, что случалось с ней считанные разы, а потом расхохоталась.Схватилась руками за живот, качаясь из стороны в сторону. Эрмот, удивленныйстоль странным поведением хозяйки, уполз в дом. Из темноты донеслось шипениекота.

– Иди. – Риа все смеялась. Потом наклонилась вперед ибросила три или четыре пенни в нагрудный карман рубашки Шими. – Убирайсяотсюда, живо. И по пути не заглядывайся на цветы!

– Нет, сэй…

Больше он ничего сказать не успел, потому как дверьзахлопнулась с такой силой, что из щелей между досками полетела пыль.

Роланд удивил Катберта, предложив в два часа дня вернутьсяна «Полосу К». На вопрос Катберта почему, Роланд только пожал плечами, обойдясьбез слов. Берт посмотрел на Алена, но не нашел ответа на его задумчивом лице.

Когда они подъезжали к ранчо, предчувствие беды захлестнулоКатберта. А уж когда поднялись на холм, стало ясно, что возникло оно не напустом месте: бункер встречал их распахнутой дверью.

– Роланд! – закричал Ален, указывая на рощицу тополей надродником. Их выстиранная одежда, которую они аккуратно развесили для сушки,кучей валялась на земле.

Катберт спешился и подбежал к роднику. Поднял рубашку,понюхал, бросил на землю.

– Обоссано! – негодующе крикнул он.

– Пошли. – Роланд тронул коня. – Подсчитаем урон.

Урон им нанесли значительный. Как ты и ожидал, подумалКатберт, злобно глянув на Роланда. А переведя взгляд на Алена, мрачного, но неособо удивленного увиденным, мысленно поправился. Как вы оба ожидали.

Роланд наклонился над одним из мертвых голубей, что-топоднял, Катберт поначалу не разобрал, что именно. Затем Роланд выпрямился ипоказал находку своим друзьям. Волос. Очень длинный, очень белый. Он развелбольшой и указательный пальцы, и волос упал на пол. И остался лежать междуклочками фотографии отца и матери Катберта Оллгуда.

– Если ты знал, что этот старый козел здесь, почему мы невернулись и не оборвали его дыхание? – услышал Катберт свой голос.

– Потому что время еще не пришло, – ровным голосом ответилРоланд.

– А он бы это сделал, если б один из нас проник в егожилище, уничтожая его вещи.

– Мы не такие, как он. – ровным голосом ответил Роланд.

– Я собираюсь его найти и вышибить ему все зубы.

– Ни в коем случае, – ровным голосом ответил Роланд.

Катберт понял: еще одно слово, произнесенное этимбесстрастным тоном, как бы подчеркивающим, что ничего особенного не произошло,и он сойдет с ума. Все мысли о дружбе и ка-тете ушли в глубины подсознания,вытесненные слепой, раскаленной добела яростью. Джонас побывал здесь. Джонасмочился на их одежду, назвал мать Алена шлюхой, порвал дорогие их сердцамфотографии, разрисовал гадостями стены, убил их голубей. Роланд это знал… ноничего не сделал… намеревался и дальше ничего не делать. Кроме как трахать эту девку-наложницу.И трахать в свое удовольствие, потому что больше ему просто ничего не нужно.

Но ей не понравится твоя физиономия, когда она увидит тебя вследующий раз, подумал Катберт. Я об этом позабочусь.

И он поднял кулак. Ален перехватил его руку. Роландотвернулся и начал собирать разбросанные по полу одеяла, словно перекошенное отярости лицо Катберта и его вскинутый кулак не имели к нему ни малейшегоотношения.

Катберт сжал в кулак вторую руку, чтобы отделаться от Алена,но одного взгляда на круглое и открытое лицо друга, теперь такое встревоженное,даже испуганное, хватило, чтобы поумерить его ярость. Ален все-таки ни при чем.Катберт не сомневался, что Ален знал о том, что творится в бункере, но понималон и другое: Роланд настоял, чтобы Ален ничего не предпринимал до отъездаДжонаса.

– Пойдем со мной. – прошептал Ален, обнимая Катберта заплечи. – На свежий воздух. Ради твоего отца, пойдем. Тебе надо остыть. Сейчасне время выяснять отношения.

– Сейчас не время и для нашего лидера думать не головой, ачленом. – Катберт и не думал понижать голоса. Но когда Ален второй разподтолкнул его к двери, упираться не стал.

Я сдерживаюсь последний раз, сказал он себе. Думаю, нет,знаю, на большее меня не хватит. И попрошу Алена сказать ему об этом.

Сама идея использовать Алена в качестве посредника между ними его лучшим другом (он представить себе не мог, что они дойдут до такого)вызвала вспышку ярости. В дверях он обернулся.

– Она превратила тебя в труса, – произнес он Высоким Слогом.И у Алена, уже стоявшего на крыльце, перехватило дыхание.

Роланд замер, словно превратившись в статую, спиной к ним, содеялами в руках. В тот момент Катберт почувствовал, что сейчас Роланд повернетсяи бросится на него. Они схлестнутся и будут драться до тех пор, пока один изних не упадет мертвым, ослепшим или потерявшим сознание. Катберт отдавал себеотчет, что скорее всего упадет он, но это его уже не волновало.