Русская революция. Политэкономия истории - Василий Васильевич Галин

Следуя за своими идеологическими воззрениями «Советское государство, — отмечает современный американский историк Т. Мартин, — создало не только двенадцать больших национальных республик, но и десятки тысяч национальных территорий, рассеянных по всему пространству Советского Союза. Новые национальные элиты, проходя подготовку, выдвигались на руководящие должности… этих новообразованных территорий. На каждой из территорий национальный язык был провозглашен официальным языком органов власти. В десятках случаев это требовало создания письменного языка там, где его не существовало»[2191].

«Советское государство финансировало массовое издание книг, журналов и газет, создание кинофильмов, опер, музеев, фольклорных музыкальных ансамблей и другой культурной продукции на языках нерусских народов СССР. Никогда прежде не затевалось ничего подобного, и впоследствии деятельность ни одного многонационального государства… так и не сравнялась по своим масштабам с той положительной деятельностью, которая была осуществлена в СССР»[2192].

Но ключевое значение, для развития национальных окраин и сохранения единства государства, имела материальная помощь: сразу после образования Советского Союза в конце декабря 1922 г., был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 г. был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину[2193]. Весь этот Фонд формировался в основном за счет поступлений из РСФСР. И хоть российская экономика играла решающую роль в формировании этого Фонда, дотациями из него никогда не пользовалась[2194].

Священное право … или долг

Частная собственность «представляет собой не простое отношение и уж совсем не абстрактное понятие или принцип, а всю совокупность буржуазных производственных отношений…».

К. Маркс[2195]

Собственность существовала всегда, она «возникает из агрессивных инстинктов человека»…, отмечал Г. Уэллс, и «укоренена не столько в нашем разуме, сколько в инстинктах…»[2196]. Однако, при этом, вместе со сменой исторических эпох, менялось и отношение к собственности. И одно из наиболее значительных в человеческой истории подобных изменений произошло с появлением первых признаков капитализма. Это было связано с необходимостью отделения труда от капитала в целях интенсификации первого и возможности накопления второго. Феодальное понятие собственности ограничивало эти возможности, поскольку сохраняло в себе, как основы абсолютистского права, так и патриархальных отношений между трудом и капиталом.

За разрешение все более обостряющегося конфликта между традиционными (феодальными) и естественными, частными (капиталистическими) понятиями прав собственности взялись французские философы и физиократы, которые сформулировали теорию «общественного договора», утверждавшего постулат, что «собственность — первоначало и основа общественной жизни»[2197].

Наиболее полный вид идея «общественного договора» приобрела в постулатах гражданского общества Дж. Локка: 1) индивиды имеют естественные права, которые превосходят по важности государственные; 2) правительство существует для обеспечения этих прав и обретает свою власть с согласия тех, кем оно управляет; 3) большинство не может изменить данные права, не нарушив принцип справедливости[2198]. Таким образом, в гражданском обществе, имущее меньшинство оказывается законодательно защищено от претензий неимущего большинства.

Идея «гражданского общества» давала частной собственности тот моральный фундамент, без которого она просто не смогла бы существовать. «Приобретение крупной и обширной собственности возможно лишь при установлении гражданского правительства…, — постулировал данную закономерность А. Смит, — Гражданское управление, поскольку оно учреждено для защиты собственности, на самом деле учреждено для защиты богатых от бедных или для защиты тех, кто имеет какую-либо собственность, от тех, которые совсем ее не имеют»[2199].

Практические формулировки в 1829 г. дал «главный архитектор конституции» США Дж. Мэдисон: «человек и собственность — это два важнейших субъекта, для которых должно функционировать правительство; права человека и права собственности — два объекта, для защиты которых должно быть учреждено правительство», при этом «единственная эффективная гарантия прав меньшинства, должна базироваться на таких основаниях и структуре самого правительства, какие могли бы сформировать в определенной степени, прямо или косвенно орган защиты прав меньшинства»[2200].

В основу легитимизации прав меньшинства и частной собственности легло, вновь возродившееся, с появлением первых признаков капитализма, в виде гражданского права, римское право. «Гражданское право, — пояснял один из наиболее видных российских исследователей римского права начала ХХ в. И. Покровский, — искони и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения. Здесь впервые зародилось представление о человеке как субъекте прав, т. е. представление о личности, как о чем-то юридически самостоятельном и независимом даже по отношению к государству и его властям» и это право со временем приобретает все «более и более индивидуалистический характер»[2201].

«Римский дух оказал наибольшее влияние на постготическую эпоху в Европе через римское право, — подтверждал В. Шубарт, — Наряду с Реформацией и Ренессансом рецепция римского права была третьим большим культурным процессом, в котором заметен поворот в мироощущении Запада»; «Римское право вытеснило товарищеские права готики не потому, что оно юридически превосходило их, а потому, что это было право материально сильного, это было властное право»[2202].

В гражданском праве, пояснял его особенности один из апостолов либерализма Ф. Хайек, «формальное равенство перед законом несовместимо с любыми действиями правительства…, основанными на идее справедливого распределения, однозначно ведущего к разрушению правозаконности… Никто не будет отрицать, что Правозаконность ведет к экономическому неравенству…»[2203].

Эвтаназия рантье

Отважившись проникнуть в логово спящего монстра, я так или иначе рассмотрел его притязания и родословную, с тем, что бы показать, что он господствовал над нами скорее на основе наследственного права, чем благодаря личным заслугам.

Дж. Кейнс[2204]

Именно право частной собственности стало одним из ключевых факторов невиданного ранее прогресса человечества. «Буржуазия, — подчеркивал этот факт К. Маркс, — менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые»[2205]. Наглядное подтверждение этим словам дают оценки А. Мэдисона, согласно которым с 0 по 1700 гг. объем мирового валового внутреннего продукта вырос всего в 3,2 раза, а затем, всего за двести лет, до 1913 гг., — в 8,2 раза![2206]

Однако вместе с тем выросли и противоречия между трудом и капиталом. На неизбежность этого указывал еще А. Смит: там, «где есть большая собственность там есть и большое неравенство…, богатство немногих предполагает нищету многих»[2207]. Уровень социального неравенства в Европе дошел до того, что Ф. Гизо уже в 1820 г. говорил об истории Франции, как об истории двух народов: победителей — дворянстве и побеждённых