Париж - Эдвард Резерфорд

Но она никогда ни намеком не выразила интереса к любовной стороне жизни. Один раз в студию Марка заглянул Хэдли, когда там позировала Ортанс, и потом поделился мнением: «Какая холодная, чопорная женщина».

Может, и так, но для Марка в ней была некая потаенная привлекательность, и это только обостряло его любопытство. На третьей неделе он начал предпринимать небольшие шаги к сближению, делать осторожные предложения, и наблюдал, как она это примет.

Но Ортанс будто ничего не замечала, лишь невозмутимо смотрела на него карими глазами.

Прошел месяц. Однажды ему понадобилось поправить складку платья на ее груди. Подойдя к Ортанс с этой целью, он отошел не сразу и остался стоять к ней вплотную.

– Вы пытаетесь обольстить меня, месье? – тихо осведомилась Ортанс.

– Почему вы спрашиваете?

– Мне уже какое-то время так кажется.

– Я думаю, что это было бы увлекательно, – сказал он.

– Возможно. Есть только один способ это проверить.

– Да, только один.

Неделей позже Хэдли, зайдя проведать друга, увидел, что Ортанс стоит посреди студии в одной простыне, пытаясь закутаться в нее поплотнее. Американец тут же ретировался, но позднее Марк признался ему:

– Это удивительно. Я никак не могу насытиться ею. И она мною.

– Надо же. А мне она показалась холодной. Это ее первое приключение такого рода?

– Нет. Первое случилось уже давно, в Монте-Карло. Она очень осторожна. Все ее приключения, как ты выразился, случаются в отъезде. – Он ухмыльнулся с гордым видом. – В Париже я у нее первый.

– Поздравляю.

Оглядывая компанию, отправляющуюся в Мальмезон, Фокс понимал, что ему повезло. Но все равно нервничал.

Его везение состояло в том, что он получил именно ту компанию, которую хотел: Мари с братом, само собой, и приятель Марка, Хэдли. Американцу он был рад вдвойне: тот был приятным человеком и к тому же давал необходимое прикрытие. Но более всего Фоксу повезло в том, что с ними поехали и родители Мари. В некотором роде их участие в поездке было ему более на руку, чем присутствие самой девушки.

Он предполагал, что цель путешествия привлечет и Жюля с женой. Когда он назвал ее Жюлю, тот был не на шутку заинтригован:

– Туда уже много лет никто не ездил. Я не знал, что в усадьбу вообще пускают.

– Я просто написал и попросил разрешения, – скромно сказал Фокс.

Он не упомянул, что в том письме в числе желающих посетить усадьбу указывался владелец универмага «Жозефина».

Де Синь поехать с ними не мог, так что в большом ландо, нанятом Фоксом, уселись шестеро.

К ним добавился еще один, совсем крошечный пассажир. Неделю назад Жюль Бланшар преподнес жене милейший презент – кинг-чарльз-спаниеля с каштановыми пятнами на белой шкурке, к которому жена сразу же привязалась и взяла с собой в поездку.

В ландо царило благодушие. Хотя Жюль Бланшар был все еще очень сердит на Марка, внешне это почти не проявлялось. Щенок – пушистый комочек энергии – стал источником всеобщего веселья, и время в пути шло быстро и приятно.

И все равно Джеймс Фокс нервничал, и не без основания. Чем больше он думал об избранной стратегии, тем сильнее убеждался в ее верности. Но и без де Синя, который мог вернуться в любой момент, его шансы были невысоки. Один знак внимания в адрес Мари, один намек на свои намерения – и ее семья, Фокс не сомневался в этом, постарается воспрепятствовать их дальнейшим встречам. Даже считая его приятным человеком, Бланшары не примирятся с его протестантскими взглядами. Стало быть, он мог надеяться лишь по возможности сблизиться с ними, стать практически членом семьи, для которого они в дальнейшем смогут сделать исключение. Итак, сначала он должен стать для Мари братом.

Сумеет ли он скрыть, что влюблен? Сможет ли стать для Мари лучшим другом, не выдавая своих чувств? Тут помогут его английские манеры и неизменное самообладание. Но прежде всего ему нужно регулярно с ней видеться.

Как этого достичь? Конечно, можно чаще проводить встречи с ее отцом по деловым вопросам, однако с Мари его это никак не сблизит. А экспедиции подобно нынешней невозможно устраивать еженедельно.

Итак, сегодняшний день давал Фоксу единственный в обозримом будущем шанс повлиять на родителей Мари. Нельзя упускать подходящего момента. Он должен найти способ обеспечить себе постоянный доступ в их дом.

И потому Фокс не тратил времени зря, а сразу постарался расположить к себе мадам Бланшар.

– Мне, как англичанину, мадам, ваш выбор щенка доставляет особое удовольствие, – начал он. – Эта порода выведена в Англии около двух веков назад. Хотя, – лукаво улыбнулся он, – некоторые злонамеренные лица утверждают, будто этих спаниелей привезла в Англию французская принцесса, которая вышла замуж за нашего короля Карла.

– Эти собаки становятся очень популярными, – сказала Мари.

– Да. И я хотел бы отметить вот что. Сейчас прилагаются усилия для скрещивания этих спаниелей с мопсами в расчете, что так они станут еще симпатичнее, и результаты не впечатляют. А вот ваша собака, как я вижу, происходит от чистой старинной породы, которая, на мой вкус, гораздо лучше.

– Он абсолютно прав, между прочим, – вставил Жюль. – То же самое мне говорил и заводчик.

Что касается жены, то она одарила Фокса улыбкой, которая подтвердила, что очко он заработал.

– В одной из ранних картин Мане есть точно такой же песик, – заметил Хэдли.

– Он знает все, – сказала с восхищенной улыбкой Мари.

– Это точно, – поддержал ее брат. – Вскоре, Хэдли, ты будешь знать о Франции больше нас.

– Вы преувеличиваете, – добродушно улыбался Хэдли. – И я докажу это: например, я почти ничего не знаю о том месте, куда мы едем.

Мари была приятно удивлена. Едва ландо остановилось перед воротами, как к ним навстречу заспешил пожилой лысеющий человек. После краткого приветствия Фоксу он тут же обратился к ее родителям:

– Месье и мадам Бланшар? Я личный секретарь месье Иффла, и он передает вам тысячу извинений. Он так ждал встречи с вами, но этим утром ему пришло известие, что его племянница заболела, и он вынужден был немедленно вернуться в Париж. Однако месье Иффла выражает надежду, что вы получите удовольствие от визита. Я здесь специально, чтобы все вам показать. – Он поклонился. – Месье Иффла и его племянницы – большие поклонники универмага «Жозефина», и это огромная честь – пригласить вас в дом императрицы Жозефины, в честь которой, как я понимаю, вы и назвали свой магазин.

– Месье Иффла крайне любезен, – сказал Жюль, и было видно, что он польщен.

Какой милый человек этот Фокс, думала Мари. Сколько же ему пришлось хлопотать, чтобы обеспечить столь радушный прием и доставить ее родителям удовольствие.